Тернии и звёзды (СИ)

     - Молодой человек, извините, не могли бы вы мне сказать, что вас заставило покинуть наше представление? Я видел, как вы восторженно хлопали, как горели глаза вашей спутницы… а потом вдруг встали и вышли. Обидно!

     - Вячеслав Иванович, - Полунина коробит от такого обращения, - я старый почитатель вашего творчества и в восторге от вашего сегодняшнего выступления, но у моей девушки какое-то недомогание случилось. Я должен её дождаться и… там будет видно. И раз уж мы с вами сейчас разговариваем, не могу не воспользоваться случаем и не поделиться с вами некоторыми прогнозами.

     - Да? Любопытно. Какими же? – в голосе Полунина слышна ирония.

     - Просто невероятных! Я не знаю всего, но то, что вы станете почётным гражданином Лондона, построите себе особняк под Парижем и будете несколько лет выступать с труппой «Дю Солей»[75], это совершенно точно. В Союзе и России тоже будете обласканы на всех уровнях. Любовь публики, любовь критики, и даже властей будут сопровождать вас на протяжении всей…

     - Он опять пророчишь? – Ленка появилась внезапно, её лицо сияет - Ой, здравствуйте, а вы и есть Асисяй? Вы ему верьте, он ясновидящий!

     - Азизю! Тету, нута джавава утюуни даар. – Полунин вполне понятно отвечает на тарабарском.

     - Мне очень понравилось ваше выступление, – тараторит Ленка. - Мне очень жаль, что пришлось так резко выскочить… Извините нас пожалуйста. Будет здорово, если вы приедете к нам в Новосибирск. А еще не могли бы вы дать нам автограф? Пожалуйста.

     - Ладно, не берите в голову, всякое бывает, рад был от вас услышать лестные для артиста слова. Я хоть и в пророчества не верю, но всё равно приятно. Базяйте! На чём расписаться?

     Я протягиваю входные билеты

     Полунин на секунду задумывается, и пишет фломастером – «Спасибо зя любоф» и подпись - Асисяй, «щелкнув» своими огромными красными тапками, изображает короткий поклон и убегает за кулисы.

     - Какой он милый! – щебечет Леночка, натягивая дублёнку. – Но мы с тобой всё равно сейчас едем домой. Хорошо, что в аптеку зашли и салфетки купили… К счастью, всё обошлось, но лучше подстраховаться.

     - Лена, какой домой? Ты смерти моей хочешь? Я голоден после трудового дня как тысяча волков. Сейчас пойдём куда-нибудь поедим, а потом уже домой.

     Да в жопу эти рестораны! Давай зайдём в Елисеевский. Он наверняка до девяти открыт, успеем. Купим хлеба-сыра-колбасы, глядишь, до завтра и доживём.

     Елисеевский встретил нас ярким светом люстр под высоким кессонированным потолком. Мы быстро закупили сосисок, яиц и макарон. Для украшения стола взяли пару апельсинов. В сувенирном отделе увидели симпатичные стеклянные фужеры и прикупили их в качестве сувениров. Осталось нырнуть в метро и добежать по Бабушкиной улице до квартиры.

22. ЛЕНИНГРАДСКИ РОК-Н-РОЛЛ

     Ленинград. Квартира на ул. Бабушкина

     Прижимая к груди кулёк с провизией, я поднимаюсь по лестнице к нашему «приюту комедиантов». Лена идёт впереди. Очень жаль, что объёмная зимняя одежда скрывает от моих глаз всё великолепие её фигурки. Я вспоминаю сегодняшнее утро, и мой братец начинает шевелиться. Рано! Ещё ужин готовить. Ключ у меня в кармане джинсов, руки заняты продуктами, положить на грязный пол их нельзя.

     - Ленуся, птичка моя, будь добра, засунь руку мне в карман, штанов, ключ от квартиры там лежит, да смотри не перепутай!

     - Анекдот вспомнился, оборжаться, - подружка, достав ключ, ковыряет им в скважине:

      - Штирлиц шел по Унтер ден Линден.

     - Хальт! Стоять! — услышал он окрик из-за спины.

     Штирлиц засунул руку в карман. — Это конец, — подумал Штирлиц, — но где же пистолет?.. Но тут же, с ужасом, обнаружил пистолет... но где же конец...

     - А что? Ты у меня в кармане конец не нащупала? – удивляюсь я, - а кто по нему елозил только что? На твой анекдот у меня свой найдётся, чисто мужской:

     - Карман в мужских штанах похож на женскую сумочку. Там можно найти всё – от ключей и до лопаты.

     Мы, наконец, вваливаемся в квартиру. Благодаря тому, что мы оставили открытыми форточки, запах табачного дыма выветрился, но комнатная температура упала до морозных +18.

     - Как пить хочется! – слышу я голос моей возлюбленной. – Борь, у нас же ещё где-то здесь должна быть бутылка шампусика. Доставай из кулька новые фужеры. Мы их сейчас испытаем. Жаль, музыки нет ни в каком виде, даже телевизора…

     - Телевизор тебе сейчас точно не помог бы, - утешаю я её, - там сейчас ничего кроме «многие лета дорогому Леониду Ильичу» не поют и не играют.

     - А вот расскажи, ясновидец мой, какими приборами будут пользоваться через сорок лет для того, чтобы музыку слушать?

     - Вот тут произошли большие перемены, - я разливаю «Советское Шампанское» по фужерам. Оно призывно шипит и играет пузыриками, разбрызгивая вокруг мелкие капельки.

     – Давай я буду рассказывать, и подливать шампусик, а ты займёшься готовкой, - я рассказываю вкратце о развитии техники на ближайшие сорок лет.