Тернистым путем

И Филострат согласился с нею и стал уверять, что он все-таки надеется на хороший исход для дела Мелиссы, так как она принадлежит к тем привилегированным существам, которых боги избирают своими орудиями. И затем он рассказал о ее чудодейственном влиянии на страдания императора и стал превозносить девушку со свойственною ему пылкостью.

По своем возвращении Мелисса уже не застала Филострата. Теперь она была снова одна с Эвриалой, и последняя напомнила ей о предостережении, заключающемся в тех словах христианского учения, которые она вчера объясняла ей. Каждое дело, каждая мысль имеет влияние на способ, как исполняется время для каждого отдельного человека; а когда пробьет час, назначенный для того или другого решения, то никакие сожаления, никакое раскаяние и усилие не могут изменить совершившегося. Часто бывает достаточно какой-нибудь одной минуты, как ей уже известно из своего личного опыта, чтобы заклеймить позором человека, пользующегося уважением. До сих пор ее жизненный путь шел по утоптанным тропинкам, среди лугов и садов, другие смотрели вместо нее; теперь же она идет по краю пропасти, и на подобном пути следует при каждом шаге соблюдать осторожность и помнить о грозящей опасности. Но никакая воля, никакая осторожность не оградят ее, если она не вверит себя высшему руководительству промысла. Затем она спросила девушку, к кому она, молясь, возносится сердцем, и Мелисса назвала Изиду и других богов и, наконец, прах умершей матери.

Во время этих признаний явился старый Адвент с известием, что ее зовет его повелитель.

Мелисса обещала немедленно идти на этот призыв, и когда старик удалился, Эвриала заговорила:

– Здесь не многие молятся одним и тем же богам, а тот, которому следует мой муж, не мой бог. Я вместе со многими другими знаю, что на небе существует Отец, Который любит нас, своих созданий, и защищает как собственных детей. Ты еще не знаешь Его и поэтому не можешь возлагать на Него никакой надежды. Но если хочешь последовать дружескому совету той, которая тоже была когда-то молода, то представь себе отныне, что твою правую руку крепко держит невидимая любящая рука твоей матери. Представь себя, что она сопровождает тебя, и примечай, были ли бы одобрены ею всякое сказанное тобою слово и каждый твой взгляд. Тогда она пребудет с тобою и станет охранять тебя, точно живая, как только тебе понадобится ее помощь.

Мелисса упала на грудь доброй подруги и так крепко обняла ее, так искренно целовала, как будто сама она была тою дорогою ее сердцу женщиной, на помощь которой указывала ей Эвриала.

Совет этой истинной подруги совпадал с желаниями ее собственного сердца и потому казался ей, несомненно, добрым советом.

Когда дело дошло наконец до прощания, Эвриала хотела приказать позвать одного знакомого ей господина из императорской свиты, чтобы он провел ее через толпу ожидающих друзей и спутников цезаря, посетителей и просителей. Но Мелисса чувствовала себя столь мужественною и так хорошо огражденною присутствием Адвента, что немедленно последовала за ним. Старик был действительно дружески расположен к ней с тех пор как она так заботливо прикрыла ему ноги плащом; она замечала это по звуку его голоса и заботливому взгляду его тусклых глаз.

Даже еще и теперь она не верила в те опасности, которые заставляли друзей трепетать за нее, и спокойно шла через высокие мраморные приемные залы и другие обширные комнаты императорского жилища. Дежурные сопровождали ее, согласно императорскому повелению, почтительно от одной двери к другой, и она шла уверенными шагами, смотря прямо перед собою и не обращая внимания на любопытные, одобрительные и иронические взгляды, устремленные на нее.

В первых комнатах она нуждалась в проводнике, так как они были переполнены египтянами и александрийцами, которые ожидали повелений цезаря, желали обратиться к его милости или испросить какое-нибудь решение, или только хотели взглянуть на его лицо. «Друзья» императора сидели за раннею трапезою, в которой Каракалла не принимал участия. Военачальники и лица свиты, не бывшие к нему близкими, стояли в различных комнатах, между тем как именитые люди Александрии, множество сенаторов, богатых и знатных граждан города, а равно депутаты от египетских округов, облаченные в роскошные одежды с богатыми золотыми украшениями, держались в стороне от первых и, стоя группами, дожидались призыва к императору.