Тернистым путем

При его появлении Мелиссе невозможно было повернуть голову, находившуюся во власти щипцов, по когда брат начал свой отчет словами: «Неизвестно, какие сплетни или что-либо другое довели его до этого», девушка вскочила со своего места, не обращая внимания на предупреждающие восклицания горничной, а когда затем брат вкратце рассказал, что Диодор, вопреки предписанию врача потерпеть по крайней мере хоть до завтрашнего дня – покинул Серапеум, и прибавил, что Мелиссе не следует слишком горячо принимать это к сердцу, – девушка, на юное сердце которой в этот день обрушилось так много тяжелого, почувствовала, что почва колеблется у нее под ногами. Охваченная головокружением и ища, за что бы ухватиться, чтобы не упасть, она протянула руки к высокому стройному треножнику, служившему подставкою для жаровни с угольями, и та с грохотом и звоном упала вместе с горячими щипцами на пол; горючий материал разлетелся частью по полу, частью попал на парадную одежду, которую Мелисса, прежде чем распустить волосы, разложила на стуле. Сама девушка не упала, вовремя поддержанная Александром.

Благодаря своей здоровой натуре Мелисса скоро пришла в себя, и в последующие минуты беспокойство по поводу испорченного нарядного платья отодвинуло все другое на второй план.

Рассматривая дырки с черными краями, которые образовались от искр на пеплосе и нижнем платье, и покачивая головою, Эвриала вместе с тем втихомолку благословила это неприятное приключение. При этом она вспомнила, как и она сама в то время как ее сердце разрывалось от страданий после смерти единственного детища, была принуждена думать о другом и озаботиться о траурных одеждах для себя самой, для мужа и рабов. Исполнение нетрудной обязанности хотя на несколько часов облегчило ее горькое страдание.

Озабоченная только тем, как бы облегчить участь прелестного существа, которое она сильно полюбила, Эвриала, зная очень хорошо, что у ее невестки имеется много подобных одежд, объявила, однако же, что будет трудно приискать для Мелиссы новое подходящее праздничное платье. Александру было поручено взять одну из императорских колесниц, которые, всегда наготове для надобностей знатных придворных лиц, стояли между Серапеумом и колодцем на восточной его стороне, и поскорее отправиться к Веренике. Его, как художника, матрона просила помочь при выборе одежды, и чем меньше она будет бросаться в глаза, чем менее она будет роскошна, тем лучше.

Это подтвердила и Мелисса; и по отъезде Александра Эвриала принудила свою побледневшую гостью отправиться в столовую и подкрепиться там старым вином и закускою.

В то время как слуга наполнял кубок, сам главный жрец вошел к женщинам, поздоровался с Мелиссой кротко и с вежливою сдержанностью и попросил свою жену идти за ним в таблиниум. Ему нужно было сказать ей несколько слов.

Слуга этот был раб, поседевший на службе у Феофила. Как бы заменяя собою хозяйку дома, он принуждал молодую гостью хотя бы отведать кушанье и не слишком умеренно прихлебывать вино из кубка.

Но эта трапеза в одиночестве была скоро окончена, и, чувствуя себя теперь более способною к сопротивлению, Мелисса возвратилась в спальню.

В жилище главного жреца, устроенном на скорую руку, на дверях висели только легкие драпировки, и ни муж, ни жена не заметили, что Мелисса вошла в соседнюю комнату.

Она никогда не была охотницею до подслушивания, но ей не хватило сообразительности, чтобы поспешно удалиться, и вместе с тем она не могла не слышать, что было произнесено ее имя.

Его произнесла Эвриала, а ее муж отвечал громко, сильно взволнованный:

– Мы после поговорим о твоем христианстве и о том, что в нем заключается оскорбительного для меня, первого служителя языческого бога! Теперь идет дело не о склонностях, так уклоняющихся в сторону, а о серьезной опасности, которую твое сострадательное сердце может навлечь на нас обоих. Дочь резчика – прелестное создание, этого я не стану отрицать, и достойно твоей симпатии. К тому же ты, женщина, видишь, что в ней оскорбляются самые священные для женщины чувства.

– А разве ты сам стал бы сидеть сложа руки, – прервала его жена, – видя, что достойное любви, ни в чем не повинное существо находится на краю пропасти, и если б ты чувствовал себя достаточно сильным, чтобы избавить несчастного от падения? Ты, наверное, еще не задал себе серьезного вопроса, какая судьба ожидает девушку, подобную Мелиссе, в качестве спутницы жизни Каракаллы.