Терновый венец

Морриган повторила призыв. «Я не желаю вам зла, хочу просто поговорить». Спустя минуту тишины добавила в адрес всего народа мерроу: «Невиновен».

Магическое слово сработало лучше любого заклинания: во всяком случае, посланница сразу же высунулась из воды. Но не одна, а с подкреплением в виде нескольких сестер. И одного ужасающего братца.

Любовь, конечно, зла, но нельзя винить мерроу, что они заглядывались на мужчин человеческой породы – равно как и те на них. Рядом с красавицей с тонкими чертами и глубокими синими глазами любой мужчина мог показаться неказистым. Однако мерроу «сильного пола» были откровенно уродливы. Проклятие, насмешка судьбы или несправедливая ошибка природы? Кто знает…

Посланницу Морриган смогла отличить от сестер лишь потому, что уже видела ее во время заседания Высокого Собрания. Она принадлежала народу мерроу, но учила язык людей, а в совете сидела рядом со своей королевой.

Если Морриган ошиблась в своих предположениях, как бы ей не повторить судьбу Зои и Гленны Фоули и не захлебнуться водой, взявшейся из ниоткуда (точнее, от прикосновения мерроу) в легких. И все же она предпочла рискнуть. Ради правды. И быть может, самую малость – ради справедливости.

Мерроу дрейфовали в воде, балансируя с помощью хвостов и легких движений рук, и выжидающе смотрели на Морриган огромными синими глазами. Пытаться удостовериться в том, что они и впрямь невиновны, бессмысленно. Так или иначе, мерроу будут защищать свой народ.

Морриган зашла с другого края:

– Я хочу знать, что вы думаете. Кто мог убить близняшек Фоули, а точнее, у кого могла появиться такая возможность? Чары, которыми их убили, очень похожи на ваши…

Мерроу загалдели – если можно так сказать, учитывая, что их речь сильно напоминала дельфинью, с клокотанием, щелканьем и свистом. Им с трудом давалась человеческая речь, потому даже слова специально обученной посланницы с непроизносимым именем разобрать было непросто. Все из-за странного способа произносить слова, будто лопая невидимые пузыри губами, и не менее странного булькающего говора.

Голова разболелась от попытки понять, что говорит мерроу. Однако несколько минут спустя Морриган осознала две важные вещи. Первая: мерроу чертовски напуганы. А вторая – им нечем оправдаться. Обсуждая произошедшее, грешили они лишь на людей.

Морриган покачала головой, не соглашаясь:

– Наша магия действуют иначе. Да, рассветные колдуны способны призвать стихию, например, облив человека с ног до головы водой. Или потушить пожар, или превратить воду в лед. Но затолкать в чужую глотку воду, оставив его полностью сухим, мы не можем. Дану не позволит.

Снова поднялся свистообразный гвалт, и она примирительно вскинула руки.

– Я же не говорю, что виноваты вы. Но все выглядит так, будто в преступлениях замешаны именно ваши чары…

Морриган осеклась. Мерроу почувствовали перемену в ее настроении, затихли, выжидающе глядя на нее.

– Чары. Чары, демон тебя побери!

Взрыв эмоций пришелся не по нраву робким мерроу, но Морриган была слишком поглощена собственными мыслями. Она торопливо простилась с рыбохвостыми, пообещав, что со всем разберется.

Ведь сейчас, похоже, она близка к этому как никогда.

Морриган злилась на себя, что не догадалась раньше. Только когда количество примененных для убийства чар перевалило за порог адекватности, подумала, что дело нечисто. Кто же знал… Но она знать – или хотя бы заподозрить – была обязана. Так ее воспитывали – быть всегда впереди остальных.

Причиной каждого убийства становились разные чары, причем весьма удобно принадлежащие членам Высокого Собрания. А значит, очень легко списать происходящее на отчаянные старания Домов и народов древней крови вырвать из лап друг друга власть над Пропастью. Задумавший все это кукольник ошибся лишь в одном – пытаясь подставить мерроу, не подумал об их характере и мировосприятии, разительно отличающемся от человеческого.

Мерроу не приемлют насилия, и им незнакомо понятие «месть». Если кто-то пожелал бы причинить им вред, они бы напали на него, лишь защищаясь. Но вступить в схватку первыми? Проследовать до дома обидчика и убить его?

Совсем не характерно для мерроу.

Тот, кто задумал все это, возможно, плохо знал их вид – мало ли существ древней крови бродит по Ирландии? Быть может, он торопился. Может, у него закончилась фантазия… или чары. Но невыясненным оставался и вопрос, где убийца их раздобыл.

Чары, способные убить человека, не игрушки. Стоят наверняка баснословно дорого, а продаются исключительно на черном рынке. Человек, купивший сразу несколько смертельно опасных чар, поневоле привлечет внимание… даже если местом действия будет Пропасть.

Особенно если это Пропасть в разгар гонки за корону, за которой пристально следит регентский совет.

Но есть и еще кое-что. Вряд ли мерроу и, в меньшей степени, кладбищенские ведьмы добровольно стали донорами чар. Что-то тут нечисто. Совсем нечисто.