Терновый венок надежды

- Или ты вообразила, что потеряла сознание... бла бла бла. Тогда, может, вообразишь, что спишь?

- Отстань, прошу! - скривилась я и нахмурилась в негодовании. - Как болячка к собаке: как пристанешь, фиг отцепишься.

- Я, просто, хочу, чтобы ты поверила, что я, и все вокруг,- настоящие!

И так было каждый раз, когда начиналась эта тема.

...

Но а дальше... пришел день, когда мой Шон сумел выстрелить словом в самое сердце, заставляя дрогнуть даже самые далекие, непоколебимые струны этого моего упрямства, и... уступить.

- Посмотри на нашего ребенка. Посмотри на своего сына. Подумай, если он не настоящий, а выдумка - то стоит ли рискнуть и проснуться, ради того, чтобы выбраться из-под земли и дать ему и себе шанс на настоящую жизнь, а не в твоих грёзах? А если, все же, мы говорим тебе правду, и мы - не вымысел, не плод твоей фантазии, а настоящие: стоит ли этот малыш того, чтобы мама окончательно уверовала, что он - реальный, а не мираж? Ты сама эту жизнь ощутишь по-другому. Викки, посмотри мне в глаза и скажи: если прежние фантазии тебя не устраивали, и ты отчаянно искала подлинную жизнь, тогда почему в этот раз - ты сдалась и готова уступить измышлениям? Ну же... я тебе обещаю, когда ты проснешься, когда вновь откроешь глаза - мы будем рядом. Я, Шон, твой муж, и Таддеус, наш сын.

***

Это было погружение, словно в кислоту. Словно добровольно одеть рубаху смерти и ждать пока та придет и заберет...

Я разучилась это делать. Я разучилась спать. Так сильно и долго сопротивлялась этому состоянию, нужде, тяге, что теперь уж совсем забыла, как это происходит, как это делается.

Страх заживо свежевал меня, доводя до жуткой лихорадки, дрожи в конечностях, а безумие едва ли не заставляло выть. А что, что, если... Шон ошибся? Что если вся эта длинная, долгая история, весь этот тернистый путь, от самой Баттисты до Таддеуса, - вымысел? И никого не было в моей жизни, кроме умершего Ферни и предателя Аско?

Ни тебе того же Томы, какой бы он не был, ни дружбы с Ивуаром, ни Доминика и его поддержки, ни Вителеццо и его предательства, ... ни Матуа и той нашей трепетной дружеской связи, ни ... моего горячо любимого Шона. Ни нашего дитя... и Жо. Что если... весь этот чертов мир, пусть и полный заусенцев, шероховатостей и боли, но вместе с тем светлый и добрый, счастливый, в конце концов, для меня, - выдумка? Что если, ... сейчас я, в очередной раз сомкнув веки и силой, с той самой, с которой выкорчевала из себя нужду спать, заставлю погрузиться себя в телесный покой и сновидения, подписывая приговор собственному счастью?

Собственноручно, на пике своего рая, разрубить все канаты, как когда-то рубила, борясь с измышлениями, и вновь всё потерять. А дальше что? Снова начинать свой тернистый путь с нуля?

Я боюсь. Отчаянно боюсь, сильнее смерти или дальнейшего заточения в земли. Страшнее всего - всех их потерять. Всех, без исключения...

Но Шон прав. У меня есть сын. И я обязана ради него поступить, совершить сей столь жуткий, зверский поступок, дабы нащупав реальность, наконец-то дать оному право на настоящую жизнь, а не миражи и надежды.

И вновь я закрываю веки, меряя усердиями тишину, погоняя в голове ветер, душа мысли и утихомиривая нервы.

... считаю овец.

Прошло, наверно, несколько дней, прежде чем мои усердия, силы стали побеждать упрямство и страх. Та магия, что давала мне возможность творить чудеса и сопротивляться естественной нужде плоти и разума в отдыхе, сейчас услышала меня... и поддалась.

Еще миг - и вдруг завертелись необычные картины в голове, склеиваясь в странный калейдоскоп обрывочных воспоминаний и измышлений. Попытки куда-то бежать, от кого-то прятаться, и вдруг я оказываюсь под землей. Нет, не лежу, как прежде. А стою, в полный рост, да только везде, и над головой - плотная толщь земли, а руки мои прибитые к телу и не имеют возможности пошевелиться. Раскрыла я веки - и больше нет сил моргнуть. Темнота вокруг. Хотя отчетливо знаю, где я, непременно узнаю этот запах - родная земля...

И вдруг новый водоворот - и я уже бегу по чистому полю, к пяти могилам. Мой Шон - рухнула я на колени и начинаю грести руками захоронение. Вот только в этот раз никто уже не сопротивляется. Никто не бросается ко мне, силой пытаясь прервать жуткие, запрещенные действия. Тягучие минуты, руки в крови, а воля еще тверже - и появилась чья-то кисть. Но это не Крег. Рука женская... а вот и вовсе - драгоценный перстень. Узнала. Тот самый, который мне подарил Фернандо. Это - моя рука?

Поднимаю взгляд вверх - и уже стоит мой первый муж около меня, пристальный взгляд в глаза, загадочно улыбается. Но затем вдруг его губы исказило отвращение. Полный пренебрежения, негодования взгляд обрушился на меня.

- Ты все-таки меня предала.

- ЧТО? - нервно дернулась в сторону. - Ты же умер! Умер! И сам приказал жить дальше! Слово с меня взял!

- И ты послушала!

- Это несправедливо! Не смей!

Вмиг исчез, словно тень в полдень, а за моей спиной внезапно появился кто-то иной.

Резко обернулась.