Терпение дьявола

– А сталкерюга твой не рассказывал, что ли? Думаешь, чего мы на окраине сидим? Потому что в глубине, – Гарик показал на север, – там чуваки вообще отмороженные. Один «Приоритет» чего стоит – их почти триста стволов, уставников долбаных. Не то что за артефакт – они за кусок железа, который на большую землю вынести захочешь, тебя к стенке поставят. Причем в буквальном смысле: часок помурыжат – типа военно-полевой суд проведут, – потом зачитают приговор и торжественно расстреляют. Против Зоны они так борются, чтоб никто ничего из нее никуда. Они за это «Волю» и не любят. Это тоже группировка такая. Хотя, как сказать, группировка. Блаженные они какие-то. Свободу всем даром, даешь миру правду о Посещении и прочая муть. Но если их не трогать, то и они не тронут. Хуже всех – наемники. Спецы конкретные, но и на голову хромают тоже конкретно. Ни законов, ни понятий, ни тормозов. За хорошие бабки родителей на развес продадут. Поэтому, кстати, в большие стаи не сбиваются – постоянно грызутся. Но ради серьезной делюги могут и организоваться на полста душ. Тогда туши свет, сливай масло. Порвут как грелку любого тузика. Так что мы в этот котел не лезем, нам здесь хватает, эти вон груши ходячие околачивать. А, сталкер?

Сапсан, слушая этот разговор, при последних словах главаря не выдержал.

– Пошел ты, ублюдок! – злобно сказал он.

– Чего-о? – опешил Гарик.

– Что слышал. Нравится тебе, козлу, шакалить тут со своими сявками? А по-серьезному работать, значит, кишка тонка? Я хоть и у Скрябы кантуюсь, но про ваше отродье часто слышу. Как наваливаетесь скопом на одного, обдираете, да еще и уработаете, как бог черепаху. Хотите, уроды, на чужом горбу в рай въехать? Ты, может, слыхал, как по весне пятеро ваших с бошками отрезанными и руками, по локоть оттяпанными, на Западном валу висели? Помнишь ведь, да? У одного из них еще кликуха была такая звучная – Лютый. Подходящая кликуха – видел я, как он люто обделался, когда ему Медведь первую руку отчекрыживал. Обделался – и сдох. Все вы такие, вши болотные…

Гарик перемахнул через костер и, выхватив из-за голенища длинный нож, навис над сидящим сталкером. Приставив блестящее лезвие к его животу, главарь негромко процедил:

– Каша вкусная была? Сейчас я ее наружу вытащу, через новую дырку в твоем брюхе. Вшей болотных, так и быть, прощу. А за козла ответишь.

Сапсан поднял голову и, ненавидяще глядя на бандита, сказал:

– Завалишь? Давай. Только вон ему, – он кивнул на Колоду, – без меня никуда не дойти. А вместо меня ты своих гоблинов не дашь, потому что проводники из них – дерьмо. И ты это лучше меня знаешь.

– Гарик, – окликнул бандита старый зэк. – Гарик, тормози! Про проводника он прав, других нет.

– Ты че, Колода! – Гарик аж задохнулся – Ты ж в авторитете! Сам знаешь, как за такой базар подтягивают.

– Знаю! – резко ответил вор. – А еще я знаю, что козла на свою жизнь только дураки меняют. И если он дурак, то я нет. Поэтому ты его слов не слышал, Гарик. И у меня слух совсем плохой стал, так что я, век воли не видать, тоже ничего не разобрал. Сядь!

Гарик еще несколько секунд раздумывал, вперив в Сапсана взгляд водянисто-голубых глаз. Потом медленно убрал нож и негромко сказал:

– Повезло тебе, гнида радиоактивная, что за тебя уважаемый человек просит. Не будь его, лежать бы твоим кишкам на солнышке, ворон радовать. А так живи пока, крохобор. Колода, я пойду, Смешного потороплю. Забирай своего крысеныша, чтоб он воздух здесь больше не поганил.

Распрямившись во весь свой немаленький рост, главарь направился в сторону тентов. Весь его вид выражал едва сдерживаемую ярость, которой мешает прорваться наружу лишь авторитет вора в законе.

Сапсан выдохнул. Что тебе стоило смолчать, сталкер? Ведь и накормили тебя, и отпустили, и ствол какой-никакой дали. Ну захотел этот урод напоследок покуражиться – и пусть его. А так чуть к праотцам не загремел. Хотя, может, оно и правильно, что не промолчал. За всех высказал. За Ваську, за Серго Кларнета, за Пыжика – за всех, кто по милости таких вот гариков до Периметра не дошел. И за всех, кто не дойдет. А что до гостеприимства бандитского, так необходимое оно. Грязное – да. Но необходимое. Как засохшее кабанье дерьмо, которое в костер бросаешь, если дров нормальных нет. Бросаешь, а потом сидишь и греешься.

– Питон идет, – сказал Колода вставая. Покашливая, поднял их сидор с едой и вместе с ранцем передал его сталкеру. – Хлеб и заварку переложи, нечего с собой два кутуля таскать. Пузырь с водой не забудь.

Подошедший Питон с видимым удовольствием вертел в руках видавший виды «хеклер» – несколько устаревший, но довольно распространенный в Зоне пистолет-пулемет MP5. Присоединив стандартный магазин на тридцать патронов, спортсмен оттянул затвор и, убедившись, что патрон дослан, удовлетворенно отметил:

– Хорошая игрушка. Немчура, однако. – Обведя глазами угрюмо собирающихся спутников, он спросил: – А че случилось-то, епа? Мы там со Смешным волыну чистим, вдруг Гарик подлетает. Рявкнул про какую-то суку конченую и велел уматывать.