Терпкий вкус тутовника

Была и Машка. Алла ее сначала даже не узнала. Машка стала девушкой. Вся черная, с ног до головы. Черная помада на губах, черный лак на ногтях, черная куртка, черная мини-юбка.

Алла села рядом с Машкой.

– Привет, ты меня помнишь? – сказала она.

– Помню.

– А ты говорила, что мы больше не увидимся. Вот увиделись.

– И чё ты так радуешься?

– А ты не рада?

– Старый козел трахнул мою мамашу, потому что со мной обломался. Тоже мне праздничек… Достает меня все время. Я из дома убегу, если он к нам переедет. Ненавижу его.

– Что ты имеешь в виду? – Алла уже поняла, что Машка имела в виду, но не хотела в это верить.

– А к тебе он чё, не приставал? Когда к твоей мамаше ходил?

– Нет. Только просил уйти куда-нибудь, погулять. Я ему мешала. Маш, а он что-нибудь сделал? – Алла испугалась. Задним числом. За себя, за Екатерину Андреевну…

– Щас. Как будто я не понимала, что ему надо. Типа поговорить ко мне в комнату заходил. То руку мне на коленку положит и гладит. То за плечи обнимет. Еще просил меня на коленях у него посидеть – извращенец старый. И нотации все читал – про учебу… А потом мне надоели его зажимания, я и дала ему по яйцам. Вот этим самым ботинком. – Машка вытянула ногу и продемонстрировала обувь – высокий тяжелый ботинок на рифленой подошве.

– Ты молодец. Правильно. Я бы не смогла так…

– Я вот удивляюсь, как он смог после этого с моей мамашей трахаться? Я ему так заехала…

– Маш, но ты же еще маленькая… И Виктор Ильич не похож на человека, который будет к дочери своей невесты лезть. – У Аллы вдруг мелькнула догадка, что Машка все придумала. Или ей показалось. В силу возраста.

– И ты туда же. Не веришь. Мне и мамаша моя не поверила. Сказала, что она сама просила Виктора Ильича со мной поговорить по поводу учебы. А я, типа, специально на него наговариваю, чтобы их свадьбу расстроить и матери всю жизнь сломать. Больно мне надо.

– Может, тебе правда показалось?

– Ага. Показалось. Тебе бы так показалось…

– А Виктор Ильич?

– А что он? Конечно, все на меня свалил. Сказал моей мамаше, что я сама к нему на колени садилась. Меня мать после этих разборок из дома выгнала. Сказала, чтобы я ей на глаза не попадалась.

– А ты?

– Я у подружки жила. Потом вернулась. Пусть мать уходит, если ей так хочется. И живет с этим хромым маразматиком. У него же квартира какая-то офигенная. Он все уши ей прожужжал про эту квартиру. Вот пусть и валят туда.

И тут Алла вспомнила про Димочку.

– Маш, а помнишь, мы на похоронах Дины Матвеевны, твоей бабушки, договорились – когда ты вырастешь, я отдам мешочек с ее драгоценностями. Ты меня просила их сохранить. Боялась, что твоя мама выбросит.

– Не помню. А чё там, брюлики?

– Нет. Бижутерия в основном. Еще менора и мезуза. И книга – «Рецепты еврейской кухни». Все у нас хранится. Твой отец перед отъездом просил меня тебе все отдать.

– Ну, а чё там конкретно из ценного?

– Точно не помню. Ожерелье из речного жемчуга, кольцо янтарное, по-моему.

– А тебе что, не надо? Ты даром отдать хочешь или за деньги?

– Да нет, просто так…

– А чё ты такая добрая?

– Маш, твой отец хотел, чтобы бабушкины вещи у тебя были.

– Он мне не отец. Мне вообще никто не нужен, понятно? Оставьте меня в покое. И ты отвали.

Машка резко встала из-за стола.

– Маша, ты куда? – встрепенулась тетя Лиля.

– Да пошла ты… – огрызнулась Маша.

– У нее переходный возраст, – сказала тетя Лиля друзьям Виктора Ильича, – перебесится и успокоится.

Гости ели, пили. Заиграла музыка – все пошли танцевать. Алле было скучно, очень хотелось уйти. Еще ее сильно взволновал рассказ Маши – верить или не верить ей? И рассказать ли маме? Алла решила, что не стоит. Раз уж тетя Лиля не поверила Машке, то Екатерина Андреевна точно не поверит.

– Привет, давно не виделись, – услышала Алла за спиной. Повернулась – Витя.

– Привет.

– Я опоздал. Вообще не хотел приезжать, но отец попросил… – Витя сел рядом с Аллой, на Машкино место, и накладывал на тарелку салат.

– Я тоже не хотела идти…

– Может, вместе сбежим отсюда? Уже никто не заметит.

Алла посмотрела на гостей. Тетя Лиля пьяно хихикала и шептала что-то на ухо Екатерине Андреевне. Одна семейная пара переругивалась. Жена закрывала рюмку мужа ладонью и шипела: «Тебе хватит», – а тот вырывал рюмку. Виктор Ильич танцевал с женой второго своего друга. Друг сидел за столом, наклонив голову и не двигаясь. Алла заметила, что у него сквозь расстегнутую ширинку торчит край рубашки.

– Давай, – согласилась она.

Они вышли на улицу и сели в машину.

– Куда едем? – спросила Алла.

– В гости. К моему другу. У него сегодня вечеринка.

Они приехали. Алла наконец поняла, что такое дежавю. Прочувствовала. На лестничной клетке самозабвенно целовалась парочка. В комнатах сидели ребята, девушки. Пили вино… Из спальни доносился смех, там что-то с грохотом упало.

Они с Витей занимались любовью в ванной. Было слышно, как за стеной кто-то спустил воду в унитазе. Потом постучались в дверь ванной. Алла крикнула: «Занято». Витя подхватил: «Надолго». Алла засмеялась.