Терпкий запах тиса (СИ)

- Фигово. Сильно пасть не разевай, видно будет. Завтра я выходная, в субботу все забито. В понедельник приезжай, часам к шести, посмотрим. Кстати, разговор есть. Ладно, давай, у меня пациент с открытым ртом сидит.

Когда я уже подъезжала к дому, телефон коротко хрюкнул: пришло сообщение в вайбер. Заехав на стоянку, я открыла и обнаружила отправленный Славкой номер телефона с припиской: «Василий Упадышев. Сошлись на Штепу. Берет дорого. Если придешь инкогнито – двойная цена. Удачи».

Я уже почти вошла в парадную, но сообразила, что в холодильнике мышь повесилась – если не брать в расчет вчерашние пельмени. Развернулась и пошла в магазин. Набрала три пакета, пришла домой и забила холодильник до отказа. Потом включила компьютер, набрала в ворде свою фамилию, имя, отчество, дату рождения, домашний адрес, место работы, марку и номер машины. Отправила на печать и нашла относительно свежую фотографию. Сложила все это в файл и потянулась за телефоном, но вовремя остановилась.

Разумеется, частный детектив быстро выяснит номер моего мобильного и, вполне вероятно, заметит, что именно с него был звонок от клиентки, пожелавшей остаться инкогнито. И дама эта, выходит, заказала досье на саму себя. Так тупо палиться мне не хотелось.

Я не поленилась выйти из дома и заглянуть в ближайший салон красоты. Положила перед администратором на стойку приятную купюру и попросила разрешения позвонить по городскому телефону. Девица удивленно заморгала, но без возражений пододвинула ко мне телефон. Детектив снял трубку после первого же гудка.

- Упадышев, - отрекомендовался он. – Слушаю.

- Здравствуйте, Василий, - сказала я, стараясь говорить монотонно, без узнаваемых интонаций. – Мне вас порекомендовал Штепа.

- Штепа… - повторил он. – Ясно. Чем могу помочь?

- Для начала нужно встретиться.

- Приезжайте. Записывайте адрес, - он назвал улицу и номер дома недалеко от «Озерков». – Можете прямо сейчас, можете завтра.

Мы договорились на десять утра. Я готова была заплатить сколько потребуется – лишь бы досье оказалось максимально полным и было собрано в пожарные сроки. Если раньше все происходящее казалось мне абсурдом, то это был уже апофеоз абсурда. Люди склонны прятать свою частную жизнь. Я хотела обратного – чтобы детектив узнал обо мне все. Вплоть до любимой марки трусов, если это возможно. Хотя без этого сакрального знания я как-нибудь обошлась бы. А вот вся моя личная и профессиональная жизнь за последние пять лет – это точно было необходимо.

Я поставила вариться картошку, налепила котлет, обжарила и отправила в духовку тушиться – разумеется, в красной чугунной кастрюле. Вкусы у Вадима так и остались, как он сам говорил, босяцкими. Мы часто ходили в рестораны, но всей высокой кухне он предпочитал пюре с котлетами и рассольник.

Разумеется, я не рассчитывала, что какая-то котлета растопит его сердце, но надо же было с чего-то начинать. Нарезая огурцы на салат, я вспомнила, как мы познакомились. Тогда мне вообще не пришлось прилагать каких-то усилий, чтобы обратить на себя внимание, из-за чего-то переживать, волноваться. Все получилось как будто само собой.

У нас на журфаке была библиотека для заочников гуманитарных факультетов. Но если очень хорошо попросить, некоторые остро необходимые учебники и методички давали и очникам. После зимней сессии на втором курсе я пришла туда поклянчить какую-то литературу для семинара. Вадим стоял в очереди передо мной. Пожилая библиотекарша взяла наши требования, поворчала о загребущих руках и завидущих глазах, ушла в хранилище и пропала. Мы разговорились, познакомились. Потом вышли на Первую линию, забрели в кафе и просидели там часа два. Обменялись телефонами, а на следующий день Вадим позвонил и пригласил меня в кино.

Развивалось все медленно, неспешно, чему я была очень рада, потому что «взрослые» отношения в теории пугали меня панически. Вроде бы и причины особой на то не было, но почему-то казалось, что я к ним совершенно не готова и вряд ли когда-нибудь буду. И дело было не столько в сексе, сколько в самой возможности взаимных чувств. Не просто какой-то дружеской симпатии, а любви. Наверно, Вадим понял мой страх, а может, и сам не хотел торопиться, хотя я у него точно была не первая.

Только в конце апреля мы впервые поцеловались. Весна была поздняя, по Неве еще шел ладожский лед. Мы остановились на Дворцовом мосту в полукруглом выступе, глядя на льдины, которые плыли торжественно, как военные корабли. В темной воде между ними отражалось закатное малиновое небо. Он обнял меня за плечи, я повернулась к нему…

Мне было почти девятнадцать, и это был мой первый поцелуй. И я была очень рада, что первый – с ним. Такой нежный, такой мягкий, такой… волшебный! Мы шли через Дворцовую, по Невскому, держась за руки, и молчали. Только посматривали друг друга на друга – и улыбались. И даже сейчас, вспоминая об этом, я улыбалась. Пока память услужливо не подсунула совсем другое воспоминание, с противным послевкусием стыдной неловкости. Другой мой первый поцелуй… Меня передернуло.