Терпкий запах тиса (СИ)

Даже в такой паскудной ситуации мне претило угрожать ребенку, но я вынуждена была это сделать. Каким бы паршивым отцом он ни был, дочь есть дочь. И ему действительно не были известны мои возможности.

- Хорошо, - сказал он и вытер пот со лба.

Его лицо было бледным – настолько, что белая рубашка показалась застиранной до желтизны. С трудом сглотнув слюну, Котик расстегнул пуговицу на воротнике.

- Хорошо, - повторил он. – Я сотру все файлы, и больше ты обо мне не услышишь.

- Хозяин подарил Добби носок, - усмехнулась я. – Как это мило с твоей стороны. На вот тебе сувенир на память, - я бросила на стол распечатку всего лишь одной страницы из длинного перечня его банковских операций. – Не буду врать, что уничтожу. Но если ты свое обещание выполнишь, от меня никто ни о чем не узнает. Это я тебе гарантирую.

Женька молча кивнул и снова вытер пот со лба. Выглядел он настолько жалко, что меня гадливо передернуло. Я представила, как женщина с моим телом ложилась в постель с этим ничтожеством. И ей это даже, наверно, нравилось. Во всяком случае, она этого хотела. Как минимум один раз.

Не говоря больше ни слова, я вышла из кабинета, пересекла операционный зал, постояла минуту на крыльце, приходя в себя. Села в машину и поняла: что-то не так.

Мы были как СССР и США времен холодной войны. У нас был паритет ядерного оружия. Разумеется, он не станет стирать свое похабное видео – это его оружие сдерживания. Если я нарушу свое обещание, мне тут же прилетит ответка. Так же как и ему – если он не сдержит слово.

Тогда откуда этот его страх на грани инфаркта?

33.

Сначала мне просто было не по себе. И с каждым перекрестком, с каждым светофором на душе становилось все тяжелее. Проехав под железнодорожным мостом и свернув на Большой Сампсониевский, я уже твердо знала, что опоздала. Флеш вполне так был роял, но немного запоздал. Или Котик сам отправил свой подарок по назначению, или слил кому-то еще. Например, той же Маринке, о которой я за последнее время подзабыла – а зря.

Это даже было более вероятно. Потому что мне он ничего не сказал. Наверно, надеялся, что еще можно дать задний ход. Я даже примерно могла себе представить, как все было.

Скорее всего, дура Лера с ней поделилась, не подозревая, что подруженция давно запала на Вадима. И даже, может, рассказала, какой Котик выставил ультиматум, уехав в командировку. Поэтому Маринка и сидела на попе ровно – ждала, когда он вернется. И позвонила ему, когда тот уже было здорово разозлен моим отказом. Видимо, тогда-то у них план и сложился. Сначала помотать мне нервы на кулак, а потом ударить с двух флангов одновременно. Отправить паскудное видео сразу с двух адресов. Одно и то же. А может, и разное, как знать.

Вспомнилось вдруг, как в другой реальности после дня рождения Вадим предложил мне заняться сексом в лифте. И его слова про хоум-порно. Вот как они отозвались – кто бы мог подумать!

Поставив Джерри на стоянку, я долго сидела в машине, не решаясь пойти домой. Больше всего хотелось снова завести двигатель и ехать куда глаза глядят, пока не кончится соляра. А потом выйти и идти, идти… И никогда больше не возвращаться обратно. Но это было бы малодушно. И потом… наверно, оставалась крошечная надежда, что я все придумала. Что ничего не произошло. Что Котик так нервничал и потел только потому, что не верил моему обещанию.

Наконец я собралась с духом, взяла сумку и пошла к дому. И еще другое вспомнилось – как не решалась подняться в квартиру после похода в ресторан с Гришей. Топталась у двери и смотрела на куст с розовыми цветами. Он и сейчас цвел – тонко пахло ванильным мороженым и сливочным ликером. Я сорвала одну кисть, понюхала… отшвырнула и вошла в парадную. Лифт полз медленно, и я вспомнила название детектива, который читала еще в школе: «Лифт на эшафот».

Судя по замку, закрытому на один оборот, Вадим был уже дома. Встретить меня он не вышел. Я заглянула в гостиную, и одного взгляда на него хватило, чтобы понять: все кончено. Он сидел на диване, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Рядом стоял включенный ноутбук.

Я остановилась в дверях, к горлу подступила дурнота, в ушах зазвенело. Только не хватало еще в обморок грохнуться. Вадим посмотрел на меня и сказал таким голосом, как будто его терзала невыносимая боль – да так, наверно, и было:

- Судя по твоему виду, ты в курсе. Ну что ж, вполне потянет на Оскар.

Я сползла спиной по косяку, села на пол, подтянув колени, уткнулась в них лицом. Пожалуй, обморок как раз не помешал бы. Долгий-долгий. И чтобы потом, не приходя в сознание…

- Может, ты хоть что-нибудь скажешь?

Я подняла голову, посмотрела на него… и начала рассказывать. Все, с самого начала. С того самого момента, как позвонил Моховец и сказал, что у нас проблемы с Ипатьевым. И заканчивая моим визитом в банк к Котову. Каким-то чудом мне удалось сдержаться, не сбиться на истерику. Вадим слушал внимательно, не перебивая. Когда я закончила, повисла тяжелая тишина.