Terra Incognita: Затонувший мир. Выжженный мир. Хрустальный мир

Они медленно продвигались по реке. Миссис Квилтер дремала под навесом, ее яркие до рези в глазах шелка вздувались в теплом воздухе приспущенными парусами. Русло впереди змеилось между дюнами, широкое ложе сверкало меловым обрывом. Течение выгладило дно, и оно напоминало морщинистую пыльную шкуру слона-альбиноса. Колеса взламывали корку, их ноги взметывали пыль фонтанчиками, и она стелилась по ветру за отрядом. Песок был перемешан с мелкими рыбьими косточками и белыми хлопьями ракушек.

Рэнсом раз-другой оборачивался на побережье, радуясь, что дымка скрывает полосу холмов. Он понемногу забывал десять лет на солончаках, холодный ночной ветер над лужицами рассола и нескончаемые битвы с людьми из поселка.

Река свернула к северо-востоку. Они проходили мимо разрушенных причалов. Рядом с ними лежали почти утонувшие в песке лихтеры, серевшие пустыми бортами. Вдоль берега выстроились здания складов: гофрированные стены, целые стекла в верхних окнах. Ряд бетонных телеграфных столбов отмечал линию дороги, уходившую в холмы за аллювиальной долиной.

Река в этом месте мельчала и расширялась. Они проходили все новые суда и катера, полускрытые песчаными наносами. Рэнсом остановился, пропустил остальных вперед и оглядел возвышавшиеся над ним борта. Солнце стояло высоко, теней не было, и округлые формы лишь слабо напоминали о прежнем, словно призраки далекой вселенной, где иссохшие образы лежат на отмелях потерянного времени. Неподвижный свет и застывшие предметы навевали чувство, будто он пересекает внутренний ландшафт, где элементы будущего обступают его, как предметы натюрморта – бесформенные и лишенные ассоциаций.

Они подходили к корпусу речного парохода – большого изящного судна с высокой белой трубой, лежавшего прямо посреди фарватера. Палуба его приходилась вровень с песком вокруг. Рэнсом подошел к перилам и, переступив их, направился по палубе к открытой двери салона под мостиком. Столы и пол внутри покрывала пыль, лежала чехлами на сиденьях и на резьбе стен.

Катерина с Филиппом взобрались на мостик и высматривали, нет ли на равнине какого движения. В двух милях от них блестела алюминием башня элеватора.

– Что-нибудь видно? – крикнул им Рэнсом. – Над горячими источниками должен подниматься пар.

Оба покачали головами.

– Ничего, доктор.

Рэнсом перешел на нос, остановился у кабестана. Опустил голову, разглядывая ее тень на своих ладонях. Складывая их чашкой, он изменял очертания черепа, его длину и форму. Снизу, с тележки, на него любопытно взглянула миссис Квилтер.

– Доктор, такие штуки любил мой Квилти. Вы сейчас прямо как он. Он, бедняжка, хотел выправить себе голову, чтобы была как у всех.

Рэнсом перелез через перила и подошел к ней. Что-то толкнуло его взять старуху за руку. Маленькая круглая ладошка, пульс трепещет, как у испуганного воробья. Рэнсом вдруг поймал себя на том, что вопреки всякой логике надеется где-то встретить Квилтера.

– Мы его найдем, миссис Квилтер. Он где-то там.

Река впереди резко сворачивала. Последний ручеек собрал к берегу стадо скота, и теперь на песке лежали рассыпавшиеся скелеты. Большие поломанные черепа скалили зубы, совсем как Квилтер. В пустых глазницах блестели зернышки кварца.

Двумя милями дальше реку пересекал железнодорожный мост. На нем остановился поезд, двери вагонов были открыты. Рэнсом решил, что линия впереди оказалась перекрыта, и пассажиры понадеялись добраться к морю пароходом.

Они сделали привал в тени под мостом, оглядели речное ложе между опорами. В предвечернем свете тысячи теней от обломков испещряли песок каллиграфическим узором.

– Можно переночевать здесь, – предложил Филипп Джордан. – Отправимся пораньше и завтра к этому времени уйдем далеко.

На разбивку лагеря каждый вечер уходило два часа. Они затолкали тележку под одну из опор, воткнули в песок копья и протянули от нее навес. Катерина с Рэнсомом прокопали вокруг палатки глубокий ровик, превращая выброшенный песок в защиту от ветра. Филипп искал в дюнах на берегу металлические столбики. Ночью с пустыни несло холодным ветром, и несколько прихваченных с собой одеял с трудом хранили тепло.

К сумеркам палатку и тележку окружила полукруглая насыпь фута в три высотой, подпертая кусками металла. За этим миниатюрным крепостным валом они готовили ужин на костре из плавника и обломков досок. Дым поднимался между балками моста и уплывал прочь в холодную темноту.

Пока женщины готовили, Рэнсом с Филиппом взобрались на мост. Между косыми балками рассевшиеся крыши пассажирских вагонов сквозили звездами. Филипп принялся обдирать дерево с сидений на дрова. Гнилые чемоданы и саквояжи лежали в пыли под колесами. Рэнсом прошел вдоль вагонов к локомотиву, забрался в кабину и поискал среди ржавых рычагов кран для воды. Облокотился на раму открытого окна и полчаса смотрел на дорогу, которая, пересекая рельсы, вилась по пустыне.

Ночью его разбудил Филипп Джордан.

– Доктор, послушайте!

Рука молодого человека легла ему на плечо. Подняв взгляд, Рэнсом увидел мерцающие угли, отразившиеся в его глазах.

– Что такое?