Terra Nova. Вихри враждебные

– …во-вторых, если кого-то это не устраивает, он имеет полное право за свой счёт организовать экспедицию – хоть в Зауралье, хоть куда-либо ещё, найти там свои платиновые, алмазные, да хоть урановые россыпи и разрабатывать до посинения. Что касается Свири – мы нашли, мы и разрабатываем. Не понимаю я ваших претензий, честно говоря. Гриша! – Я повернулся к Усольскому. – Ты вот уголь и мрамор добываешь – мы как-то пытались к тебе влезть? Что-то отжать?

Крепыш угрюмо покачал головой:

– Причём тут это? С речкой этой вы реально беспределом занимаетесь. Зарабатываете сами – не вопрос, но другим-то зачем мешать? Река большая, на всех хватит.

– И озёра большие, и рек там много. Найди себе свою и делай на ней, что хочешь. Налоги только платить не забывай.

– Млять, можно подумать, вы их платите!

– Конечно. – Киваю с полной искренностью. – В следующем месяце и начнём, вместе со всеми.

Паскуда Андреев скривил недоверчивую физиономию:

– И мы должны вам верить на слово?

Чувствую, как моё терпение истощается:

– Вы, Сергей, мне ничего не должны, и уж тем более – верить. Но и я вам тоже. Если вас не устраивает что-то – никоим образом не мешаю покинуть территорию Руси и переехать в приглянувшееся место. Считаете, что мы нарушаем закон – обращайтесь в суд.

– К судье, который сам является одним из вас. – Выражать голосом иронию у «активиста» тоже получается неплохо.

– К нему самому. Не нравится власть – через три года выборы, голосуйте за других. Или сами выдвигайтесь.

– А ещё три года мы должны терпеть вашу олигархическую диктатуру?! Народ имеет право…

Перебиваю его витийства, обращаясь к Усольскому:

– Гриш, ты зачем этого клоуна сюда привёл?

– Что вы себе позволяете?! – «Этот клоун» с возмущённым видом вскочил со стула. На лице Григория проступило отчётливое раздражение, непонятно, правда, в чей адрес. Нас обоих, наверное.

– Короче, ты не хочешь до реки вместе идти?

– Не хочу. – Кивком подтверждаю его умозаключение. – И официально тебя предупреждаю: попробуешь на нашей земле что-то добывать – поимеешь только неприятности.

Усольцев рывком поднялся, зло пробормотал себе под нос что-то вроде «Это мы ещё посмотри» и, не прощаясь, вышел. Хотя, возможно, резкий хлопок дверью именно прощание и означал – не силён я в невербалике.

Андреев, вопреки моим ожиданиям, за ним не последовал. Более того, вновь присел на стул, и даже согнал с физиономии гневно-оскорблённое выражение, заменив его на деловое. Что ему ещё надо…

– Вы что-то ещё хотели?

– Да. – Он с достоинством кивнул. – Хотел бы обсудить вопросы социальных гарантий рабочих «Свирской платины», а также их участие в прибылях компании.

О как.

– В качестве кого?

– В смысле? – «Народный трибун» явно не понял мою мысль. – В качестве трудового коллектива, конечно. Рабочие, труд которых вы эксплуатируете, забирая прибавочную стоимость, имеют право на участие…

С демонстративной утомлённостью перебиваю:

– Вы в качестве кого это собрались со мной обсуждать? Что-то не припомню, когда вас приняли на работу в компанию.

– Я, как представитель общественности…

– Никакого отношения к делу не имеете, правильно. Поэтому, никаких вопросов относительно работы компании я с вами обсуждать не собираюсь. А сейчас простите, у меня много работы. До свидания.

Чёртов «борец за народное счастье» молча встал, скорбно поджав губы, и (наконец-то!) вышел. Правда, в отличие от своего напарника, всё-таки попрощался, уже от двери.

Блин, два урода, испортили настроение. Умники, понимаешь, на всё готовенькое хотят. А вот хрен им – кто первый встал, того и тапки. Попробуют дёрнуться всерьёз – сломаем. Не, ну вот же козлы, а…

Уже успокоившись и вернувшись к документам, ловлю за хвост ускользавшую мысль – Андреев, уходя, не выглядел расстроенным. Пытался, но не выглядел. Значит, разговор прошёл примерно так, как он того и ожидал, и цели были достигнуты. Не знаю, какие именно, но как-то всё это мне не нравится…

* * *

Русь, верхнее течение Аустралиса, левый берег,

окрестности Новгорода, поместье Глеба Больших

Влажная, распаренная горячим северным солнцем саванна немилосердно парила, заставляя тело истекать потом. Нет, всё-таки, в Ростове мне климат больше нравится. Понятно, что дело привычки, но, тем не менее, вечная жара днём и ночью утомляет.

Бурёнки, почти три десятка которых забилось в тень под кроной огромного… э-э… баобаба, назовём это так, явно разделяли моё мнение. Воздух прогрелся градусов до тридцати пяти, не меньше, а уж сколько на солнце, и подумать страшно. И ведь ещё утро только. Отвык я за два года на холодном юге от такого, отвык…

Хэк!

Хозяин поместья, звучно выдохнув, расколол последнее полено и, отложив топор в сторону, утёр пот со лба. Двужильный человек – я вот лично в такую погоду максимум, на что могу себя сподвигнуть, это сидеть в тени и тихонько потягивать холодное пиво. Чем, собственно, и занимаюсь.

– Ну, что, можно приступать?