Территория нелюбви

Ну?.. Баранки гну!

Голый мужик в зеркале поскрёб слегка отросшую щетину, сдёрнул с сушилки полотенце и вышел, не оглядываясь.

Войдя в спальню, я резко останавливаюсь и долго и недоверчиво смотрю на Айку. В коротких шортиках и футболке она стоит рядом с моей кроватью и огромными чёрными глазами смотрит на…

У, чёрт!

Опомнившись, я пытаюсь приспособить полотенце вокруг бёдер, но по закону подлости оно, конечно, выпадает из рук на пол. Вот сейчас я чётко представляю себя глазами Айки — неуклюжий мудлон. Вниз не смотрю, я и так в постоянной готовности. За полотенцем тоже не наклоняюсь.

— Извини, — отмираю и прикрываю пах ладонями…

— Не надо! — останавливает Айка и делает шаг навстречу. — Я хочу смотреть.

О-о… А-а… Конечно…

Она делает ещё несколько шагов и останавливается в метре от меня. Разглядывает долго и внимательно… Затем закусывает нижнюю губу и улыбается.

— Как же я хочу поцеловать твою улыбку!..

— Ладно… — шепчет тихо, продолжая меня изучать.

Айкин взгляд скользит по животу, груди, по рукам, задерживается на плечах…

Видела же на пляже! Правда, тогда я совсем не так реагировал… и мог дышать… Сейчас не могу.

— Ты красивый, — говорит она, когда наши глаза встречаются.

Откинув волосы за плечи и не отрывая от меня глаз, Айка тянет вверх свою футболку и отбрасывает её в сторону.

Когда я не дышал-то?..

— Тебе нравится, Кир?

Рваными порциями проталкиваю в себя воздух и выдыхаю:

— О-очень!..

23.5

Блики ярких уличных фонарей, отражаясь в зеркалах и каплях дождя на оконном стекле, разбавляют приглушённое освещение, позволяя моему жадному взгляду ощупать полуобнажённую стройную фигурку.

Очень… очень красивая!

Делаю шаг навстречу, сокращая расстояние между нами.

— Пожалуйста, не надо, — это звучит почти испуганно и производит эффект выстрела.

Айка выставила вперёд ладони, будто защищаясь. От меня?! Наверняка она даже не догадывается, как больно ранит.

Взрослый, самодостаточный и ещё недавно уверенный в себе мужик, я вдруг потерялся. От нервного и физического напряжения голова стала тяжёлой и больной, стены и пол качнулись…

— Почему? — с трудом произношу севшим голосом.

— Можно я сама? — просит она, даруя мне второе дыхание и глоток надежды.

Я не понимаю, что именно она хочет сделать сама и куда мне в это время девать себя… но рядом с ней, конечно, согласен на всё и киваю. Айка благодарно мне улыбается и подходит ближе. Маленькие тёплые ладошки почти невесомо ложатся мне на плечи… Поглаживают, легко скользят по моим рукам, обрисовывая контуры мышц… Прикасаются к груди и замирают там, выпуская серию электрических разрядов под кожу. Знала бы она, что меня не реанимировать, а гасить впору.

Господи, дай мне терпения!

Тонкие проворные руки пробираются мне за спину, и Айка прижимается вплотную, обнимая, прикасаясь своей обнажённой грудью к моей разгорячённой коже… Мои руки бесконтрольно тянутся, чтобы обнять, но…

— Нет! — шепчет моя мучительница. — Подожди, Кир… я сама.

Она сама!.. М-м…

Мои ладони до боли и хруста сжимаются в кулаки. Так и стою, раскрылив одеревеневшие от напряжения руки, и мучительно наблюдаю… впитываю ощущения…

Айка трётся щекой и носом о мою грудь, медленно, глубоко вдыхает и прикрывает глаза… Её ладони порхают по моей спине, гладят по ягодицам… Ноготки щекочут, царапают, детонируя во мне все органы чувств. Её пьянящий запах сводит с ума, разгоняя пульс. Кожа на груди пылает от горячего дыхания, когда раскрытые девичьи губы начинают свою робкую провокацию — льнут, ласкают, шепчут… медленно скользя вниз! Трепещущий язык рисует влажные узоры на моём животе, дразня воспалённое воображение…

Моя огромная вселенная неожиданно схлопнулась до тесного пространства на двоих… Наполненного гулким биением наших сердец… шумным дыханием и отрывистым беспорядочным шепотом…

— Такой ты вкусный, Кир… такой…

— Голодный!.. И безумный, Айка…

И очередное «нет» моим дрожащим от нетерпения рукам.

Да как я смогу это выдержать?!

Тело захлёстывает дикое, лихорадочное возбуждение, остро резонируя с ЕЁ дрожью и прерывистым частым дыханием… Штормит и сводит с ума, пугая своей яростной мощью и неподвластностью.

Схватить! Подмять! Завладеть!..

Айка быстро успевает перехватить мои требовательные жаждущие руки. Сжимает крепко, глядя в мои глаза…

— Не спеши, Кир, — не разрывая зрительного контакта, она подносит мои ладони к своим губам и целует… лижет… прикусывает…

Ар-р-р!

Обхватывает горячими губами мой палец, заставляя окаменеть остальные… двадцать! Маленькая гейша-искусительница! Перед глазами звёзды, в ногах тремор, зубы в крошево!.. Готов уже рычать и скулить… когда Айка, выпустив из плена мой палец, сама кладёт мои ладони себе на грудь. И удерживает — привыкает… А у меня безудержное буйство всего!

Дорваться! Ворваться!..

— Ки-ир… — звук моего имени, как команда «фас», взрывает терпение.