Территория нелюбви

Это позади меня, за ограждением. Я складываю своё оружие, цепляю на лицо улыбку «для клиентов» и разворачиваюсь к незваным гостям. Хм… к гостье!

Мне срочно нужен забор. Двухметровый!

Старая перечница просунула свой мясистый шнобель сквозь ячейку сетки и подозрительно таращится на меня маленькими подслеповатыми глазками. Персональный рай, называется… Проходной двор! А эта дотошная проныра — моя ближайшая соседка.

— Здорово, шаболда! — Ричард со своей рябины вежливо приветствует старуху.

— Чего сказала-то?.. — нахмурилась она, глядя на меня.

— Говорю, здравствуйте! Погода хорошая!.. — я предостерегающе зыркнула на Ричи, памятуя, что он терпеть не может, когда с ним не здороваются.

Не стерпел и сейчас…

— Шалава! — добавил он и отправил бабку по маршруту, уже наверняка ею забытому. Мне же осталось лишь улыбаться.

И вот тут-то она и поняла, что дело нечисто, и заозиралась по сторонам. А Ричарда будто прорвало — он вдруг решил освежить себе память и выдал весь русский могучий, что в своё время успела вложить в него Бабаня. Надо сказать, преподавала она доходчиво — и детям за партой, и ворону на суку.

Старуха, когда разглядела, кто её благословляет, чуть богу душу не отдала. Какая уж тут тренировка? Пришлось извиняться за пернатого оратора, а потом забалтывать соседку и удовлетворять её неуёмное любопытство, пуская в ход профессиональные чары. В душе я, конечно, солидарна с Ричи, но враги среди новых соседей мне пока не нужны. Пока я не отгородилась от них.

Под пристальным наблюдением старухи и градом её вопросов я выгрузила из багажника контейнеры с саженцами и садовый инвентарь.

— Поздновато сажать задумали! — квакнула карга.

Да пошла ты, специалистка!

— А ты что это, никак сама рулишь? — последовал очередной и очень негодующий окрик. — Да куда ж родители смотрят?! Тебе годов-то сколько, соплюха?

Настроение работать напрочь пропало. А сорвусь сейчас на бабку, и Ричард мигом подключится. И капец старушенции! Игнорируя её возмущённые комментарии, я закрутила проволочкой калитку, прыгнула в машину и рванула с пробуксовкой, беспощадно обстреляв соседку гравием из-под колёс. Врубила музыку погромче, чтобы не слушать напутственные проклятия, и — домой! Ричи нагнал меня только за поворотом. Притормозив, я открыла ему дверцу и не сдержалась:

— Козёл ты, Ричард!

— Шалава!

Вот и поговорили!

10.8

А дома… Сизый туман! И не продохнуть!

Врываюсь в кухню — над горящей конфоркой чернеет некогда белая кастрюля с каким-то опасным содержимым, а рядом за столом сидит Стешка в весёленькой пижамке, уткнувшись носом в ноутбук. Слышу остервенелое карканье с балкона — Ричи даже оттуда учуял.

— Стеф, у тебя тампоны в ноздрях? — рявкаю на неё, выключив плиту и распахивая настежь окно.

— Ой, а чем это так воняет? — она поднимает на меня испуганные и слезящиеся от гари глаза.

— Твоим кулинарным шедевром, надо полагать!

— П-правда? Ой, прости, Айчик… А я… хотела тебе к-кашку рисовую сварить…

К-кашка и вышла!

— А-а, так вот, что там за вкуснятина!

— Ай, я не хотела… — лепечет несчастным голоском.

— Понятное дело! — пытаюсь говорить спокойно.

— А я, представляешь… отвлеклась всего на минутку… А тут так интересно!.. Ты знаешь, что если крыс пощекотать, они могут смеяться?

— В нашем доме уже не смогут!

— П-почему?

— Угорели все на хрен!

Шлёпая босиком по полу, в кухню вбежала мама в ночной рубашке.

— А что тут за пожарище? — прогундосила она, зажав пальцами нос.

— Твой завтрак, мам, — приветственно машу ей рукой. — С добрым утром!

— Неудивительно, — фыркает она, — у тебя всегда руки росли из задницы.

Стешка мгновенно встрепенулась от такой несправедливости и попыталась объяснить маме, как всё было на самом деле, но я уже мчусь по зову дверного звонка. Наверняка соседи всполошились…

— Айка, твою мать, ты весь дом спалить решила? — брызгая слюной, орет алкаш Пузиков из соседней квартиры.

Вот чьё добро надо срочно спасать! Продавленный топчан, телогрейку и сотню пустых бутылок. Я молча захлопываю дверь перед его носом и возвращаюсь к моей семье.

— Ай, ты не займёшь мне деньжат? — вопрошает мама уже благостным тоном, не забывая прикрывать нос ладонью. — Шурочке ведь надо цветы купить, а у меня не хватает…

А у тебя всю жизнь не хватает!

Я знаю, что это безвозмездный заём, но мама уже кривит губы и начинает ныть, что в день рождения единственного сыночка она не может быть рядом с ним. Жалостливая Стеф её утешает, однако мне обсасывать эту тему совсем не хочется, и я спешу поднять маме настроение, пообещав отсыпать денег. Действует мгновенно, она даже плакать забыла.

— А странно, почему Шурка не захотела праздновать в ресторане или у Павлика дома? — рассуждает мама.

Хм, у Павлика!

— Но у них же с Вадиком своя квартира, — напоминает Стеф.

— Да где там, в этой двушке, развернуться?!