Территория тьмы

Татта сейчас маленький городок, но еще в 1739 году это был большой город с 60-тысячным населением… Самое примечательное зрелище в Татте — это большая мечеть площадью 18 на 27 м, со 100 куполами; ее строительство начал Шах Джахан в 1647 году, а закончил Аурангзеб, хотя теперь она сильно разрушена…

В 2,5 км к северу… находится гробница знаменитого Низам-уд-дина… Некоторые считают, что она построена из обломков индуистского храма.

Экскурсия в Арору — некогда очень древний Алор (считается, что Алор, Уч и Хайдарабад были некогда тремя из множества Александрий)…. К северо-востоку от станции Рети тянется гребень руин… На 10 квадратных километров раскинулись руины Виджнота,

являвшегося важным городом до мусульманского завоевания; теперь здесь ничего нет, кроме бесформенных обломков.

Мултан… весьма древний; считается, что он был столицей Малли, упоминавшейся в эпоху Александра… Храм, изначально находившийся здесь и стоявший посередине крепости, был разрушен Аурангзебом, а мечеть, возведенная на его месте, была полностью взорвана во время осады 1848 года.

Во время правления Шаха Бег Аргуна укрепления были перестроены, а крепость Алора, в 10 км отсюда, была разобрана на строительный материал.

Суккур, нас. 77 тысяч жителей, ранее славился торговлей жемчугом и золотым шитьем. Недавно здесь построена бисквитная фабрика.

Мечеть на месте храма: развалины на развалинах. Это на Севере. А на Юге есть великий город Виджаянагар. В начале XVI века он имел около 40 км в окружности. Сегодня, спустя четыреста лет после его окончательного разграбления, даже руины, оставшиеся от него, немногочисленны и рассредоточены, так что их поначалу едва замечаешь на фоне сюрреалистических коричневых скал, с которыми они как будто слились в одно целое. Окрестные деревни — полуразрушенные и пыльные; местные жители выглядят чахлыми и жалкими. И вдруг — великолепие: дорога от Кампли проходит прямо через несколько старинных зданий и выводит на главную улицу — очень широкую, очень длинную, до сих пор впечатляющую: с одного конца — каменная лестница, а с другого — высящийся гопурам^[14] храма, оживленный скульптурами. До сих пор стоят нижние этажи каменных зданий с квадратными в основании колоннами; дверные проемы украшены резными изображениями танцоров со вскинутыми ногами. А внутри — наследники всего этого великолепия: мужчины, женщины и дети — тощие, как щепки, подвижные, как ящерицы среди камней.

Посреди грязной улицы сидел на корточках ребенок, а бесшерстная собака с розовой кожей дожидалась его испражнений. Ребенок — с большим пузом — привстал; собака принялась за еду. Снаружи храма два деревянных Джаггернаута^[15] были украшены резными эротическими фигурами: занятые совокуплением и фелляцией пары — бесстрастные, стилизованные. Здесь я впервые столкнулся с индийской эротической скульптурой, на которую давно мечтал поглядеть; однако вслед за начальным возбуждением пришло уныние. Соитие как боль, творение как собственный распад; Шива, фаллическое божество, исполняет танец жизни и танец смерти: что за понятие он воплощает, и насколько оно индийское! Руины оказались обитаемыми. Среди зданий на главной улице стоял новенький выбеленный храм, над которым развевались стяги; а старый храм в конце улицы по-прежнему использовался, его по-прежнему отмечали чередующиеся вертикальные полосы белизны и ржавчины. На одной табличке, высотой около двух метров, приводился перечень цен на различные услуги. На другой табличке, такой же величины, излагалась история Виджаянагара: однажды, после того, как раджа помолился, прошел «золотой дождь»; вот что в Индии называется историей.