Террор

– Так почему же вы не доложили об этом полномочным представителям Службы географических исследований? – раздраженно спросил Крозье.

– Он докладывал, – устало сказал капитан Фицджеймс. – И я тоже. Но единственным человеком, прислушавшимся к нам, был инспектор дептфордского продовольственного склада, а он не имел права голоса при принятии окончательного решения.

– То есть вы говорите, что половина наших продуктов испортилась за три года по причине некачественной обработки? – Лицо Крозье по-прежнему расцвечивали красные и белые пятна.

– Да, – сказал Алекс Макдональд, – но равным образом следует винить, нам кажется, некачественную запайку.

– Запайку банок? – спросил Фицджеймс.

В своих сомнениях относительно Голднера он явно не доходил до сей технической детали.

– Да, командор, – сказал фельдшер с «Террора». – Консервирование продуктов в жестяных банках является новшеством – поразительным изобретением нашего века, – но за последние несколько лет употребления в пищу консервов мы узнали достаточно, чтобы прийти к заключению: правильная запайка швов на цилиндрических банках решительно необходима для предотвращения порчи содержимого.

– И люди Голднера некачественно запаяли эти швы? – спросил Крозье голосом, напоминающим тихое угрожающее рычание.

– Да, примерно на шестидесяти процентах банок, обследованных нами, – сказал Макдональд. – Вследствие небрежной запайки швы получились негерметичными. А негерметичность швов, похоже, стала причиной ускоренного гниения наших консервированных овощей, говядины, телятины, супов и прочих продуктов.

– Но как такое возможно? – спросил капитан Крозье. Он тряс своей крупной головой, словно человек, оглушенный ударом. – Мы вышли в полярные воды вскоре после отплытия кораблей из Англии. Я думал, здесь достаточно холодно, чтобы любые продукты сохранились до самого Судного дня.

– Судя по всему, вы ошибались, – сказал Макдональд. – Многие банки, оставшиеся от поставленных Голднером двадцати девяти тысяч, полопались. Другие уже раздулись от газов, образовавшихся в результате гнилостного процесса внутри. Вероятно, некие вредоносные пары просочились в банки еще в Англии. Возможно, некие микроскопические организмы, пока неизвестные медицине и науке, проникли в банки во время транспортировки или даже на консервной фабрике Голднера.

Крозье нахмурился еще сильнее:

– Микроскопические организмы? Давайте обойдемся здесь без фантастических домыслов, мистер Макдональд.

Ассистент судового врача лишь пожал плечами:

– Возможно, это звучит фантастически, капитан. Но вы, в отличие от меня, не провели сотни часов, напряженно глядя в окуляр микроскопа. Мы еще плохо понимаем, что представляют собой означенные организмы, но уверяю вас, если бы вы увидели, сколь великое множество оных присутствует в простой капле питьевой воды, вы бы сразу посмотрели на вещи трезво.

Лицо Крозье, к этому моменту принявшее более или менее нормальную окраску, вновь побагровело при замечании, возможно содержавшем намек на далеко не трезвое состояние, в каком капитан частенько находился.

– Ладно. Часть продуктов испортилась, – отрывисто сказал он. – Как мы можем убедиться, что все остальные продукты пригодны в пищу?

Я прочистил горло:

– Как вы знаете, капитан, летний рацион людей состоял из фунта с четвертью соленого мяса в день, порции овощей в виде всего одной пинты бобов плюс трех четвертей фунта ячменя в неделю. Но они получали дневную норму лепешек и галет. С наступлением зимы, в целях экономии угля, ежедневный расход муки был сокращен на двадцать пять процентов за счет отказа от выпечки хлеба. Если бы мы просто начали подвергать оставшиеся консервированные продукты более длительной термической обработке и возобновили выпечку хлеба, мы бы не только предотвратили опасность отравления испорченными продуктами, но также предупредили бы распространение цинги.

– Это невозможно! – раздраженно сказал Крозье. – Оставшегося у нас угля едва хватит, чтобы обогревать корабли до апреля. Если вы мне не верите, спросите инженера Грегори или инженера Томпсона здесь, на «Терроре».

– Я вам верю, капитан, – печально промолвил я. – Я разговаривал с обоими инженерами. Но без длительной тепловой обработки консервированных продуктов опасность отравления чрезвычайно велика. Нам остается лишь выбросить за борт все лопнувшие банки и по возможности не трогать банки с плохо запаянными швами. Таким образом, количество съестных припасов у нас резко сокращается.

– А как насчет спиртовок? – спросил Фицджеймс, слегка просветлев лицом. – Мы можем использовать походные спиртовки для кипячения супов и тепловой обработки прочих сомнительных продуктов.

На сей раз Макдональд печально покачал головой: