Террор

– Мы пробовали, командор. Мы с доктором Гудсером экспериментировали, нагревая банки с так называемой тушенкой на патентованных спиртовках, предназначенных для приготовления пищи. Бутылки эфира емкостью в пинту не хватает даже на время, необходимое для полного нагревания пищи, и температура огня невысокая. К тому же нашим санным отрядам – и всем нам, коли придется покинуть корабль, – понадобятся спиртовки, чтобы растапливать снег и лед для получения питьевой воды. Нам следует экономить спирт.

– Я был с лейтенантом Гором во время первого санного похода на Кинг-Уильям – возможно, остров, но вероятнее всего, полуостров, – негромко добавил я. – Огня при нагревании консервированных супов хватало лишь до появления первых пузырей. Еда получалась чуть теплой.

Последовало продолжительное молчание.

– Вы говорите, что более половины консервированных продуктов, на которых мы рассчитывали продержаться еще год, а при необходимости и два, испорчено, – наконец сказал Крозье. – У нас нет угля, чтобы подвергать испорченную пищу тщательной тепловой обработке на больших фрейзеровских плитах или на маленьких железных печах с вельботов, и вы говорите, что у нас недостаточно жидкого топлива, чтобы использовать спиртовки. Что нам делать?

Мы пятеро – четыре врача и капитан Фицджеймс – хранили молчание. Единственным ответом было покинуть корабль и отыскать местность погостеприимнее, предпочтительно на суше где-нибудь южнее, где можно охотиться на дичь.

Словно прочитав наши мысли, Крозье улыбнулся (странно безумной, типично ирландской улыбкой, подумалось мне тогда) и сказал:

– Проблема, джентльмены, заключается в том, что на борту обоих кораблей нет ни одного опытного охотника, даже среди наших уважаемых морских пехотинцев, способного поймать или убить тюленя или моржа – коли означенные животные еще когда-нибудь почтят нас своим присутствием, – либо подстрелить крупную дичь типа карибу, которых, впрочем, мы здесь ни разу не видели.

Мы по-прежнему молчали.

– Благодарю вас за усердие, проявленное при проведении инвентаризации, и за исчерпывающий доклад, мистер Педди, мистер Гудсер, мистер Макдональд и мистер Стенли. Мы продолжим отделять банки, которые вы считаете надежно запаянными и безопасными для здоровья людей, от банок, некачественно запаянных, лопнувших, раздутых или обнаруживающих иные признаки порчи. Мы сохраним нынешний, на треть урезанный, рацион до конца декабря, а затем я введу более суровую норму пищевого довольствия.

Мы с доктором Стенли тепло укутались и поднялись на палубу, чтобы проводить доктора Педди, доктора Макдональда и почетный караул из четырех вооруженных дробовиками моряков, отправлявшихся в долгий путь обратно на «Террор» в темноте. Когда их фонари и факелы исчезли в снежной мгле, Стенли наклонился ко мне и прокричал, перекрывая вой ветра в снастях и неумолчный скрежет и треск льда, трущегося о корпус «Эребуса»:

– Для них будет счастьем, если они собьются с пути и безнадежно заблудятся. Или если существо во льдах настигнет их сегодня.

Я повернулся и в ужасе уставился на главного судового врача.

– Голодная смерть – страшная вещь, Гудсер, – продолжал Стенли. – Поверьте мне. Я видел случаи голодной смерти в Лондоне и видел после кораблекрушения. Смерть от цинги еще ужаснее. Право, было бы лучше, если бы это существо расправилось со всеми нами сегодня же.

Затем мы спустились в мерцающий слабыми отсветами огня мрак жилой палубы и в холод, почти не уступающий лютому холоду дантовского девятого круга арктической ночи.

19

Крозье

70°05' северной широты, 98°23' западной долготы

5 декабря 1847 г.

Во вторник третьей недели ноября, во время собачьей вахты, существо поднялось на борт «Эребуса» и утащило с поста у кормы главного боцмана, всеми любимого мистера Томаса Терри, оставив лишь голову мужчины на планшире. На месте, где Терри стоял вахту, не осталось ни капли крови: ни на обледенелой палубе, ни на обшивке корпуса. Все пришли к заключению, что существо схватило Терри, утащило на сотни ярдов в темноту, где сераки вздымались подобием ледяных деревьев в густом белом лесу, и там убило и разорвало на части несчастного – возможно, сожрало, хотя люди все сильнее сомневались, что белое чудовище убивает матросов и офицеров пропитания ради, – а потом вернуло голову мистера Терри, прежде чем вахтенные правого или левого борта заметили исчезновение боцмана.

Матросы, в конце вахты нашедшие голову боцмана, целую неделю без устали рассказывали товарищам о жуткой гримасе, искажавшей лицо бедного мистера Терри: широко раскрытый рот, словно разодранный в диком вопле, оскаленные зубы, вылезающие из орбит глаза. На голове не было ни единого следа когтей или зубов – только кровавые лохмотья по неровной линии разрыва на шее, из которой торчала тонкая трубка гортани, точно серый крысиный хвост, и кусок белого спинного мозга.