Террор в Македонии

Молодой человек опять выскочил на открытое место и размахнулся. Но тут же справа и слева раздались выстрелы. Михаил вскрикнул, пошатнулся. Пуля раздробила руку и она бессильно повисла. Настоящего броска не получилось. Бомба, не долетев до цели, упала в пропасть и там разорвалась.

С противоположной стороны послышались торжествующие возгласы. Поддерживая израненную руку, смельчак едва успел спрятаться в укрытие. Бледный и расстроенный своей неудачей, вернулся он в пещеру.

Жоаннес бросился к нему, чтобы оказать помощь, но тот замотал головой.

— Нет! Не сейчас, потом. Ты не должен терять ни минуты. Ведь речь идет о нашем общем спасении.

Командир настаивал. Он немного разбирался в медицине. Ранение серьезное. Требовалась срочная перевязка. Но Михаил не хотел и слышать.

— Нет, нет! Ничего страшного. С этим можно подождать. Ты не должен отвлекаться от дела.

Елена, которая в этот момент занималась ребенком, оставила его и подошла к раненому.

— Я могу сделать это. Ты ведь не против? — обратилась она к Михаилу.

Превозмогая боль, парень радостно улыбнулся. Взгляд, каким он одарил девушку, был красноречивее всяких слов.

Когда девушка осмотрела руку смельчака, у нее защемило от жалости сердце. Разорванные мышцы, обломки кости… Она осторожно промыла рану, остановила кровь.

— Очень больно? — участливо спросила девушка, нежно глядя на Михаила.

В этот момент прибежал один из наблюдателей.

— Командир! Они приближаются к пропасти. Может быть, бомбу бросить?

— Да. Одну. Только осторожно, из укрытия.

— Не волнуйся! Я все сделаю как надо.

Схватив бомбу, македонец со всех ног побежал обратно к редуту.

Жоаннес посмотрел ему вслед.

— Теперь у нас остается только одна бомба.

Никея отдыхала перед тем, как в тридцатый раз отправиться в траншею с опасным грузом.

— Почему одна, три! — удивилась она.

— Нет. Две бомбы трогать нельзя. Они нужны мне как детонаторы[125], чтобы взорвать нитроглицерин.

Видя, что жена не поняла, он пояснил. Нитроглицерин не воспламеняется ни при стоградусной температуре, ни от электрической искры. Более того, при контакте с раскаленным телом он спокойно сгорает и даже не дымит.

Нужен удар, температура в двести семнадцать градусов или капсула с гремучей ртутью[126], чтобы вызвать взрыв. Поджечь капсулу можно с помощью фитиля или электрической искры. Варьируется лишь устройство запала.

Запал, или детонатор, представляет собой небольшую, слегка приплющенную медную трубку, наполненную, но не до конца, гремучей ртутью. Для поджога используют фитиль обычной мины. Поджигаемый конец вставляют в полую часть на конце трубки. Щипцами зажимают края запала, чтобы плотно закрепить фитиль, он сгорает из расчета один сантиметр в секунду…

Взрыв бомбы прервал краткое пояснение Жоаннеса. К сожалению, снаряд, брошенный из-за редута, упал слишком далеко. Убило несколько вражеских солдат, но материалы, сложенные у самого края пропасти, остались в неприкосновенности.

Однако действия противника все-таки замедлились. Повстанцы выиграли еще несколько минут.

— Нужно заканчивать, — решительно произнес командир. — Постоянно докладывайте мне о происходящем!

Взяв одну из оставшихся бомб, он развинтил входное отверстие, через него пропустил ремешок, надеваемый на запястье. Во время броска с его помощью приводится в движение скользящий контакт, что поджигает фитиль, длина которого скорректирована в зависимости от расстояния, на каком должен произойти взрыв.

Жоаннес вытянул фитиль, что оказалось не так легко, и с большими предосторожностями вынул запал. Фитиль имел в длину около десяти сантиметров. Это давало всего лишь десять секунд времени до взрыва. Молодой человек прекрасно понимал, что не только десяти, но и двадцати секунд было слишком мало. А значит, не оставалось ничего другого, как использовать все три бомбы, чтобы иметь в запасе хотя бы полминуты…

От размышлений его отвлек крик человека, прибежавшего с редута. Он был очень взволнован.

— Командир! Турки поднимают на веревках балки, чтобы перекинуть через пропасть! Дай скорее бомбу!

— Нельзя, — спокойно ответил Жоаннес, развинчивая второй снаряд.

Когда юноша взялся за третий, примчался еще один наблюдатель и сообщил, что турки начали опускать мостовую конструкцию.

— Скорее! Бомбу! Ради всего святого, бомбу! Их нужно как-то остановить, иначе будет поздно!

— Бомб больше нет, — ровным голосом, не отрываясь от своего занятия, произнес Жоаннес. Он был спокоен и сосредоточен. Казалось, предводитель повстанцев вообще не замечал, что происходит вокруг.

Наконец он поднял голову.

— Все! Теперь стойте здесь и не двигайтесь!

Захватив все необходимое, Жоаннес пошел вглубь пещеры. Товарищи молча провожали его со страхом и надеждой. Никея спокойно продолжала наполнять нитроглицерином две бутылки.

Сообщение третьего наблюдателя было еще хуже, чем первые два.

— Они навели мост! Начали переправу!

К гроту уже бежали остальные, оставив редут под натиском противника.

Турки! Турки! Спасайтесь! Они сейчас будут здесь!

Глаза Никеи вспыхнули. Лицо побледнело. Зажав в каждой руке по бутылке со взрывчатым веществом, она кинулась к пропасти.