Тесей и Ромул

XVII. После взятия Ценины, когда другие сабинцы готовились еще к походу, жители Фиден, Крустумерия и Антемны объявили римлянам войну. Они также проиграли сражение и сдали свои города Ромулу, который поделил их земли, а самих переселил в Рим. Ромул разделил всю землю между своими гражданами, кроме той, которой владели отцы похищенных девушек и которую он оставил им в собственность. Остальные сабинцы сочли себя оскорбленными его поступком, выбрали в полководцы Татия и двинули свои войска к Риму.

Доступ к городу был труден, его защищал нынешний Капитолий, где стоял гарнизон под начальством Тарпея, а не девушки Тарпеи, как говорят некоторые, желая выставить Ромула глупцом. Дочь начальника гарнизона, Тарпея, "предала город сабинцам, прельстившись золотыми браслетами, которые видела у них на руках. В награду за измену она потребовала с них то, "что они носили на левой руке". Татий согласился. Ночью она отворила единственные ворота и впустила сабинцев.

Кажется, не один Антигон говорил, что он "любит собирающихся предать, но ненавидит уже предавших" и не один Цезарь отозвался о царе фракийском, Риметалке, что он "любит измену, но ненавидит изменника", -- это чувство питают к негодяям все те, кто нуждается в них, -- как мы нуждаемся в яде и желчи некоторых животных -- ласковы с ними, пока не могут обойтись без них, ненавидят их испорченность, когда достигнут своей цели. Точно такое же чувство пробудилось тогда в душе Татия и в отношении к Тарпее: он приказал сабинцам, не забывая о заключенном ими условии, не Жалеть того, что у них на левой руке, первым снял с руки браслет и вместе со щитом бросил его в девушку. Все последовали его примеру, и, забросанная золотом и погребенная под щитами, она умерла под их тяжелой массой. Историк Юба пишет, со слов Сульпиция Гальбы, что и Тарпеи был уличен и обвинен Ромулом в измене. Некоторые, между прочим Антигон, передают о Тарпее невероятные вещи, будто она была дочерью сабинского вождя Татия; что, по их словам, она сделалась женою Ромула против ее желания и решилась на свой поступок ради отца. Поэт Симил рассказывает совершенный вздор, утверждая, что Тарпея помогла овладеть Капитолием не сабинцам, а кельтам, влюбившись в их царя. Вот его стихи:

Древле Тарпея жила на крутых Капитолия скалах,

Гибель она принесла крепкого Рима стенам.

Брачное ложе она разделить со владыкою кельтов

Страстно желая, врагу город родной предала.

Несколькими строками ниже он говорит об ее смерти:

Бойи убили ее и бесчисленных кельтов дружины.

Там же, за Падом-рекой, тело ее погребли.

Бросили кучу щитов на нее их отважные руки,

Девы-преступницы труп пышным надгробьем закрыв.

XVIII. В память Тарпеи, погребенной на холме, холм тот назывался "Тарпейским", пока царь Тарквиний, строя здесь храм Юпитеру, не велел перенести ее прах в другое место. Имя Тарпеи исчезло. Только скалу на Капитолии, откуда бросали преступников, до сих пор еще зовут "Тарпейской".

Когда сабинцы заняли Капитолий, раздраженный Ромул стал вызывать их на сражение. Татий смело принял вызов, видя, что в случае поражения ему можно будет отступить в крепость. Свободное пространство, где должно было произойти сражение, было окружено многими холмами. Благодаря неудобству места битве следовало быть жестокой и упорной: на тесном и малом пространстве невозможно было ни бегство, ни преследование неприятеля. Кроме того, несколько дней назад было наводнение, причем река оставила после себя слой глубокого и незаметного для глаза илу, на низменных участках на нынешнем форуме. Его не было видно, поэтому и нельзя было остерегаться; кроме того, он был низок и опасен. Сабинцы, ничего не подозревая, быстро бежали к этому месту. Их спас счастливый случай. Курций, аристократ, гордившийся своими подвигами, человек заносчивый, ехал на лошади далеко впереди остальных. Когда его лошадь увязла в трясине, он старался выбраться из нее, ударяя ее и понукая, но, не видя успеха, оставил лошадь и должен был позаботиться о своем собственном спасении. В память его место это до сих пор еще называется "Куртиос Лаккос"[Lacus Curtius - Курциево озеро (лат.)].