test

Гопников не успел ничего показать Никанору Семёнову, потому что на следующий день внезапно объявили о гибели Генриха Артеррана от зубов и когтей подопытной гориллы и о ликвидации базы. Гопникова нагрузили работой: упаковывать и отправлять оборудование. Выполняя эту рутинную работу, Гопников чувствовал, как у него внутри собирается холодок: а что же будет с ним, человеком без советского гражданства, да ещё и по глупости своей замешанным в махинации с двумя разведками?? Гопников пытался связаться с Никанором Семёновым, но тот куда-то подевался и не отвечал. Вместо него приехал другой русский и сказал, что Гопников вскоре сможет вернуться на родину. Секретная база «Наташенька» исчезла с лица Земли буквально за два дня. Гопников последнюю ночь ночевал в жилой секции. Завтра, если верить этому русскому, он отправится назад в Америку в свою лабораторию. Но, несмотря на то, что русский так красочно расписал в радужные цвета его счастливое будущее, Гопников не мог заснуть. Игры с разведками и секретными заданиями ух, как опасны. И поэтому он сомневался в том, что ему вообще, позволят покинуть Советский Союз. Да, русский сказал, но Гопников был уверен: вместо того, чтобы вернуть на родину – его просто-напросто тихо уничтожат, как ненужного свидетеля. И тут внезапно ему на голову свалилась мысль: нельзя оставаться на «Наташеньке» ни минуты, надо бежать как можно скорее и как можно дальше. Зелье Артеррана дало ему возможность видеть в темноте, теперь он может прятаться под покровом ночи… Нет, что такое, Гопников же не шпион, не десантник и не бандит, и к тому же, в возрасте – он не может прятаться, не может воевать, не может никого победить, тем более – победить разведки… Он обречён, как несчастливый Моби Дик, и завтра его не станет.

Вокруг висела ночная тьма, но новые глаза Гопникова видели сквозь неё, словно бы специально для него кто-то включил свет. Он ходил по комнате, что вот уже несколько лет служила ему спальней, подходил к окну, выглядывал на улицу. Прожектор поворачивался, вырывая из темноты просторный двор, «обсерваторию», часть забора… Нет, он не успеет пройти так, чтобы остаться в темноте и не быть пойманным в круг света. Да и забор высок, обнесён колючей проволокой… Он тут, словно зверь в вольере зоопарка: стоит ему сделать шаг, и он будет изловлен штатным охотником…

И тут в дверь кто-то негромко постучал. Стук был неуверенным, робким, но внезапным, и напугал Гопникова так, что он сбился с пути и случайно въехал лбом в шкаф. Из глаз посыпались искры, Гопников отшатнулся от злополучного шкафа и на цыпочках ринулся к кровати, чтобы сделать вид, что давно спит. Стук повторился – такой же робкий, тихий, словно бы тот, кто стучал, не был послан убить Гопникова, а сам скрывался.

Подавив страх и ужас, Гопников приблизился к двери и шёпотом осведомился:

- Кто там?

- Это я, Эмма! – прошептали в ответ.

Эмма! Она никогда не заходила к Гопникову, боялась, что Генрих Артерран заподозрит их в сговоре. Но теперь почему-то стучится…

Гопников рывком открыл дверь и впустил её. Эмма была чем-то напугана: способность видеть в темноте позволила Гопникову узреть её смертельную бледность и заплаканные, остекленевшие глаза.

- Он здесь! – всхлипнула Эмма и споткнулась, переступая порог.

Гопников похолодел: что это ещё за сюрпризы? Кто это – он? Где это – здесь?? Гопников смог выдавить из себя оба этих вопроса, и Эмма разрыдалась.

- Артерран жив, – простонала она. – Он меня убьёт…

У немолодого профессора Гопникова подкосились колени, а сердце начало выбивать чечётку. Дело принимало обороты катастрофы. Эмма исходит слезами, видимо, желая, чтобы Гопников защитил её, но кого он может защитить, когда он ни разу в жизни ни с кем не дрался??

- Надо бежать… – пролепетала между тем Эмма и потащила растерявшегося Гопникова к окну. – Туда! – она показала на мрачное здание закрытой обсерватории. – Перелезть через забор…

- Ой… – ойкнул Гопников, прекрасно понимая, что он плохо бегает, страдает одышкой, не сможет подтянуться на руках…

А бойкая Эмма уже раскрыла оконные рамы и подталкивала его к подоконнику.

- Я не смогу… – пискнул Гопников, упираясь. – Я же не…

- Он здесь! – воскликнула Эмма и пихнула Гопникова к подоконнику. – Давайте, лезьте!

Гопников ни за что бы не вылез, если бы не то, что произошло в следующую секунду. Посреди комнаты, прямо перед носом Гопникова вдруг возникла человеческая фигура – серая такая полупрозрачная, словно некий призрак. Чудовище было фантастически проворно: не прошло и секунды, как оно оказалось около Эммы и занесло над ней свою серую руку. А Эмма казалось, даже и не подозревала о его существовании: спокойно себе влезла на подоконник…