test

Оказавшись на свободе, Генрих Артерран решил не терять зря драгоценного времени, вскочил на ноги и побежал прочь, туда, где висел густой туман. Он уже достаточно далеко отбежал и не слышал за собой шума погони – видимо, она отстала от него, когда вдруг в тумане его нога не нашла под собою почвы и резко ушла в пустоту. Потеряв равновесие, Генрих Артерран не устоял и упал куда-то. Кажется, в какое-то ущелье. Его руки всплеснули в холодном снежном воздухе, не нашли, за что бы уцепиться, и – всё, стукнувшись о твёрдую землю, Генрих Артерран на время выпал из реальности.

Очнулся он от того, что его кто-то настойчиво теребил за плечо и что-то громко говорил. Сперва слова показались невнятным бормотанием, потому что Генрих Артерран привык слышать тибетский язык и отвык от других. Но потом – он понял, что голос над его ухом говорил по-немецки:

- Эй, ты, просыпайся!

Генрих Артерран, наверное, пролежал тут долго: он совсем продрог в монашеской рясе и не чувствовал своих рук и ног. Он заворочался, приходя в себя, заныл что-то, похожее на собачий скулёж. Глянув вверх, он узрел над собой в туманной дымке несколько человеческих силуэтов, а прямо у его лица торчала физиономия в классической немецкой кепке.

Это был очередной отряд, который бесноватый фюрер отправил в Тибет на поиски «волшебных» артефактов. Немцы расположились палаточным лагерем в заснеженной долине, и завтра собирались снова двинуться в путь. Похоже, что это были «свежие силы», не попавшие пока что в снежный буран и не наткнувшиеся на агрессию местных жителей – слишком уж они были веселы и самоуверенны. Особенно, их командир, который саркастически заметил, что Генрих Артерран «наряжен в дурацкую юбку» и вообще, выглядит, словно «примат из зоосада». Но Артерран на этих глупцов не сердился, потому что был счастлив отогреться у их костра, переодеться в нормальную тёплую одежду и наесться их пищей.

- Так что ты нашёл в этом монастыре? – не отставал от Генриха Артеррана командир – напыщенный такой типчик с белесыми волосами и колючими голубыми глазками.

Генрих Артерран был по-своему алчен. Из его побитой головы всё не выходили те золотые горы, которые видел он в монастыре Туерин. Можно с успехом использовать грубую силу и фанатичный напор этих «големов» для того, чтобы извлечь несметные сокровища из подвала и пустить в выгодное дело. Однако гораздо больше, чем сокровища, Артеррана занимало существо в прозрачном сосуде. Как биолог, он многое отдал бы за то, чтобы изучить его. Уж не связаны ли фантастические способности монахов к телепатии, телекинезу и гипнозу с тем, что они регулярно глотают «дьявольский шнапс»??

- Золото! – сказал Артерран, отлично зная, что выдаёт далеко не всё. – У них там тонны золота, я сам видел россыпи монет прямо на полу их подвалов!

Дрожащий свет костра освещал лица тех, кого Генрих Артерран посвящал в тайну Туерина. Лица немецких фашистов, получившие в боях маски грозной свирепости, искажались кривыми усмешками, злобные глаза загорались тёмным жадным огнём. Да, они пойдут куда угодно ради выгоды, ради денег, ради золота. Это – хищники, жаждущие наживы. И, пообещав им эту самую наживу, ими становится очень и очень легко управлять.

Командир на вид был не старше самого Генриха Артеррана, но при этом – являлся прожжённым воякой и матёрым злобным эсэсманом, не знающим, что значит пощадить чью-либо слабую жизнь. Он взирал на всё перед собой свысока, прищурив из-под надвинутой набекрень глупой фуражки левый глаз, и теребил запачканными пальцами дурацкий стек, как какой-то погонщик лошадей. Прослушав заманчивый рассказ про золотые горы, он хмыкнул, поёрзал на горке пушистых шкурок, на которой сидел, скосил на Артеррана свои недобрые глаза и выплюнул сквозь зубы:

- И всё-таки, я не верю, что ты барон!

Ткнув Генриха Артеррана стеком в грудь, он упёр в бок свободную руку и продолжал заносчиво, словно царь:

- Скорее всего, жулик, который решил нажиться на дурняк! Нет, аристократы такими, как ты не бывают, они бывают такими, как я! Я мог бы выкинуть тебя на снег, или сбросить в ущелье, чтобы ты не лопал наши запасы. Но пока что я не буду этого делать. Завтра же ты отведёшь нас в твой монастырь, и мы его хорошенечко потрясём. Но, смотри: если околпачишь – мы тебя прямо тут на кол усадим! – плотоядно пообещал этот нацистский ограниченный олух и даже щёлкнул зубами. – И не раскатывай губу: я всё равно не верю в то, что ты – барон!

Ишь, какой – на кол усадит, Дракула-недомерок! Генрих Артерран в душе смеялся над ним. Кишка у тебя, приятель, тонка против тех знаний, которыми наградили Артеррана монахи, и технику О-Цзинь тебе не победить ни за что!

Ночевал Генрих Артерран в тёплой палатке, сытый и под одеялом. Но утром его разбудили пинком.

- Поднимайся! – каркнул тот самый глупый командир, не расставаясь с дурацким стеком. – И готовься ёрзать на колу! – это, наверное, у него такой сарказм.