Тест для убийцы

Мэри сомневалась, что хочет продолжать разговор. Какая-то ее половина все еще любила Дэнниса, но он разбил ей сердце и при том так грубо, что его поступок можно было назвать жестоким. Время от времени Мэри, конечно, думала о нем, но каждый раз одергивала себя, стараясь свыкнуться с тем, что Дэннис больше к ней не вернется.

Однако вот он, во плоти, сидит перед ней в этом сыром и странном подвале. Мэри с трудом верила своим глазам. Наверно, и не поверила бы, не чувствуй она кожей тепло его тела.

— Просто я как будто спятил, — продолжал Дэннис. — Именно. Спятил. Мэри, я испугался того, что было между нами. Мне стало страшно. Я никогда не влюблялся. Ты же знаешь. И я подавил свои чувства. Как идиот душил себя, пока не стал контролировать ситуацию.

Неужели все так и есть на самом деле? В душе Мэри затеплилась робкая надежда.

— Значит, ты почти попала на семинар, — сказал он робко, совсем как мальчик. Именно эта ребячливость всегда ее очаровывала — сам факт того, что он — Дэннис Флаэрти — мог быть таким невинным, безобидным и в то же время интеллектуальным, как будто в нем скрывалась некая настойчивая сила, которую он всегда мог проявить в нужный момент.

Они разговорились. Мэри потеряла счет времени. Поначалу она нервничала — просунула руки между подушками дивана, смеялась слишком громко, сбросила туфли, а затем катала их ногой по коврику, чтобы создать какой-нибудь фоновый шум, лишь бы Дэннис не услышал оглушительных ударов ее сердца, — но уже скоро расслабилась. Как будто они снова были вместе.

Когда звуки наверху стали медлительнее, стук и шарканье шагов затихли, Мэри поняла, что уже поздно. Но рядом, так близко, сидел Дэннис, глядя на нее. Чего он ждал? Может, надеялся, что все будет как прежде, как два года назад. Ни за что, подумала Мэри. Она ни за что не забудет про Саванну Клепперс и про то, что́ Дэннис совершил два года назад, обидев ее.

— Мэри, ты мне нравишься, — говорил он.

Она дышала и чувствовала рядом его дыхание. Двойной ритм. Старый диван пыхтел подушками, издавая затхлый запах каждый раз, как кто-нибудь из них шевелился.

— Дэннис, — решительно проговорила Мэри.

— Да? — послышался полушепот, странно кокетливый. Такой безобидный.

— Я собираюсь домой. Хочу все обдумать, а завтра позвоню тебе.

Дэннис улыбался ей, а его глаза смотрели кротко и жалобно. Улыбка — как и большинство жестов Дэнниса — имела особое выражение. Она означала: «Иди ко мне».

— Прошу тебя, — отозвалась Мэри, глядя в сторону. Она ощущала на себе его взгляд, его дыхание на своей шее. Еще пару минут, и Мэри бы поддалась. Внутри ее что-то всколыхнулось, старое, утраченное возбуждение. Желание.

Мэри стала вставать.

И тут Дэннис произнес:

— Я знаю, где Полли.

Минуту смысл слов не доходил до Мэри. Дэннис продолжал смотреть на нее. Затем Мэри поняла суть сказанного, и мысль поразила ее как удар грома. Как будто Мэри раздавили. Застали врасплох.

Ну конечно же. Дэннис пытается затащить ее в постель под предлогом раскрыть тайну.

Чертов ублюдок!

Мэри удалось выстоять. Колени ослабели; она была в той ранней степени опьянения, когда все вокруг кажется шатким и разболтанным. Мэри направилась к лестнице, тяжело переставляя ноги.

— Подожди, — позвал Дэннис.

Девушка продолжала идти, поднимаясь все выше.

— Мэри, — умолял Дэннис, — твои туфли.

Слишком поздно она поняла, что забыла туфли. Мэри сбросила их внизу, и теперь они стали собственностью Дэнниса Флаэрти. Ничего страшного. В конце концов, это старье Мэри носила еще в школе. Купит себе новые.

Мэри вошла в гостиную. Несколько человек все еще болтали в разных уголках комнаты. Профессор сидел на одном из кожаных диванов и, возбужденно размахивая рукой, разговаривал с Троем.

— Мэри! — воскликнул он, увидев ее. Слишком громко, слишком небрежно. Встав с дивана, Уильямс приблизился к ней и изобразил забавный поклон.

— Спасибо, что пришли, — сказал профессор. Он тоже немного выпил, и глаза его бегали. Затем Уильямс обратил внимание на босые ноги девушки, и Мэри объяснила, что Дэннис забрал ее туфли и потом вернет.

— А-а, — произнес он. — Ладно. Я увижу вас завтра?

Мэри не могла сфокусировать на нем взгляд. Он казался расплывчатым, как будто в тумане. Размытым. Еще один неудобный момент: рукопожатие.

— Ну… — сумела выдавить Мэри. Профессор все еще усмехался свой актерской улыбочкой. Брайан назвал ее — как же он сказал? — фальшивой. Да, согласилась наконец Мэри. Было в его улыбке что-то поддельное, что-то определенно неестественное.

Уже на выходе Мэри вдруг вспомнила: «Моя куртка». Она пробралась в заднюю комнату. В главной спальне спал малыш, а подле него сидела Дэлла Уильямс и смотрела по телевизору повтор шоу Леттермана. Рядом с мальчиком покоилась целая груда пальто. Мэри откопала свою куртку и надела. Когда она застегивала молнию, Дэлла повернулась и взглянула на Мэри. Она была в том же платье, тех же удобных туфлях с пряжками и квадратными каблуками. Мэри заметила, что ее голые ноги в разных местах покрыты синяками.

— До свидания, — попрощалась женщина.

— До свидания, — ответила Мэри.