Тест Роршаха. Герман Роршах, его тест и сила видения

Даже несмотря на это, Роршах не пытался классифицировать людей. Юнг ранее теоретизировал на тему интроверсии и экстраверсии, но Роршах модифицировал терминологию Юнга, чтобы подчеркнуть различные способности психики, а не разные типы личности, — он писал об «интроверсивных» и «экстраверсивных» тенденциях, а не об интровертных или экстравертных людях. Человек, относящийся к типу Движения, необязательно интроверт, но обладал способностью им быть; Цветовой тип испытывал «тягу жить во внешнем мире за пределами себя», вне зависимости от того, поддавался он этой тяге или нет. Эти способности не отменяли друг друга, — почти каждый может обратиться как внутрь себя, так и к окружающему миру, хотя большая часть людей склонна применять в большинстве ситуаций один и тот же подход. Роршах неоднократно настаивал на том, что черта, пролегающая в различных его графиках, отделяя большее количество Дв-ответов от большего количества Цв, «не является резкой и непреодолимой границей, отделяющей два совершенно разных типа. Это, скорее, вопрос большей или меньшей степени… Нельзя сказать, что эти два типа контрастируют с психологической точки зрения сильнее, чем контрастируют друг с другом движение и цвет как таковые». Все же тип восприятия показывал «не то, как человек живет или к чему он стремится… не то, что

он проживает, но как

он проживает».

Роршах, быть может, не помнил в точности содержания написанного им в юности письма к Толстому, но он осуществил заложенную в том послании мечту. «Способность видеть и преобразовывать окружающий мир, как люди Средиземноморья; способность осмысливать мир, как немцы, умение чувствовать его, как могут чувствовать только славяне, — смогут ли эти замечательные вещи когда-нибудь сплестись воедино?» Ответы Движения показывали, что мы даем пятнам жизнь (видя в них тот смысл, какой сами вкладываем); Формальные ответы демонстрировали, как мы обдумываем пятна (пропуская их через свой интеллект); Цветовые же ответы показывали, как мы чувствуем эти пятна (реагируя на них эмоционально). Роршах нашел способ свести эти силы вместе при помощи десяти карточек.

Хотя он и признавал, что «это всегда очень смело — пытаться делать выводы о том, как человек воспринимает жизнь, на основании результатов эксперимента», его уверенность и амбиции росли, и, поскольку вопрос с публикацией и так затянулся, не решившись ни в 1919, ни в 1920 году, Роршах позволил себе быть еще смелее. Он обобщил свои выводы в предположении, что «интроверсивные люди являются окультуренными,

а экстраверсивные — цивилизованными». Он называл эпоху, в которой жил, экстравертной (научной и эмпирической), но чувствовал, что маятник уже качнулся обратно, в сторону «старых гностических путей интроверсии», сметая «дисциплинированные рассуждения» в пользу антропософии и мистицизма. Средневековые бестиарии, которые Роршах читал в свободное время, казались ему «прекрасными образчиками интровертного мышления, не связанного с реальностью, но то, как люди говорили тогда о животных, — это то, как они говорят о политике сегодня!».

Он подмечал, что «если вам известен тип восприятия образованного человека, вам нетрудно будет догадаться, кто его любимый философ: чрезвычайно интроверсивные люди увлекались Шопенгауэром, экспансивно амбитендентные — Ницше, ограниченные индивидуалисты — Кантом, а экстраверсивные личности — каким-нибудь модным авторитетом или христианской наукой и тому подобными вещами». Он предполагал, что ощущения движения связаны с самыми ранними детскими воспоминаниями, включая его собственные. Он связывал различные типы восприятия с конкретными психозами, заявляя, что интровертные психотики испытывают галлюцинаторные тактильные ощущения или слышат голоса внутри себя, в то время как экстравертные слышат голоса из окружающего пространства. После того как в Геризау прочитал лекцию в сопровождении слайд-шоу миссионер, вернувшийся с африканского Золотого Берега[5], Роршахи пригласили его к себе, и Герман предположил, что кляксы могут быть использованы для исследования «психологии примитивных народов». Он рассуждал о философии цвета, заявляя, что синий является «любимым цветом тех, кто контролирует свои страсти» (его собственным любимым цветом был нежно-голубой). Он решился заняться анализом визуального искусства.