Тетрада Величко

— Родной! Опять?! — мавка расстроенно и возмущенно глянула на него.

— Снова, малышка. Снова, — устало хмыкнул Кузьма, потянув ее в сторону кухни. — Что с настроением, Кристина? — словно бы мимоходом, а на самом деле внимательно всматриваясь в черты, уточнил.

— Ничего, — пожала малышка плечами. — Осеннее настроение, соответствующее погоде. Бабье лето, похоже, кончилось.

Отбросила себе за спину растрепавшуюся косу.

Кузьма вытащил из кармана сигареты и прикурил, сев у форточки. Действительно, к вечеру похолодало и начался мелкий, противный, холодный дождь. Тепла, которое еще днем пригревало, как не бывало. Он по дороге домой то и дело ежился, жалея об утренней браваде и о том, что не послушал совета Кристины прихватить нормальную куртку. В одной ветровке пошел поверх футболки.

— Что в универе твоем? — не поднимаясь, протянул руку, вытащив из нижней тумбочки две тарелки. Из ящика достал вилки, пока Кристина на сковороде разогревала котлеты и гречку.

Отложил сигарету, вытащил из-под стола квашеные баклажаны.

— Нормально и там. Я пятерку по анатомии получила, — наконец-то, первая открытая улыбка, не направленная лично на него. — А еще мы на биологии лабораторку делали. Представляешь, я девочке из группы халат испачкала реактивом. Так испугалась почему-то. Но оказалось, что это какой-то раствор йода. Да и у нее не из чистого хлопка ткань. В общем, тут же застирали с мылом, все обошлось.

Кузьма хмыкнул и искренне, широко улыбнулся «страшной» проблеме. Кристину хлебом не корми, дай понервничать.

— Испугалась-то чего? Велика беда, — затянулся и подошел к ней, погладил по затылку под волосами.

Помог по тарелкам еду разложить. Сам сел на прежнее место. Усадил Кристину себе на колени. Соскучился за сегодня.

— Ну как? — продолжая их разговор, Кристина одновременно ела. — А если бы не отстиралось? Пришлось бы ей халат покупать…

Кузьма закатил глаза, также отдавая должное еде. За день и вымотался, и проголодался, как черт.

— Ну и купили бы. Нервничать зачем? Нервные клетки не восстанавливаются, помнишь? Сама это вечно повторяешь. Тебе что, мало о чем думать надо, что ты еще и о куске чужой тряпки переживаешь, маленькая?

А Кристина вдруг как-то замерла на его руках. Даже вилку опустила. Отложила на тарелку. Неуверенно стрельнула глазами в его сторону. И тут же уставилась в окно, за которым продолжал тихо шелестеть дождь.

— Где ты деньги взял, Кузьма? — тихо-тихо и таким непривычным тоном спросила она, что он сам замер. Медленно повернулся к Кристине, не до конца веря, что правильно ее понял. — Сколько, родной?

Кристина к нему повернулась. Посмотрела совсем непривычным взглядом. Серьезным. И таким взрослым, словно бы его самого старше.

Осень, как же. Ех***й бабай!

Кузьма отбросил вилку, которая громко звякнула о тарелку. И крепко ухватил Кристину, не позволил подняться. А она дернулась. Опустил ей ладонь на щеку, чтобы не отворачивалась.

Всмотрелся в это непривычное выражение зеленых глаз. Опустошенное и испуганное. До горя несчастное. Полное тоски и какого-то страха, которое он совсем не привык в сияющих глазах своей мавки видеть.

Да нет, не ошибся. О том, именно о том она говорила сейчас, о чем он и подумал.

Второй рукой достал сигарету из пачки, оставленной на подоконнике. Прикурил и глубоко затянулся. Все еще не ослабляя захвата своих рук на ее теле, лице.

Аппетит пропал напрочь. И у нее, похоже, тоже. Опять затянулся.

— Это не твоя проблема, малыш. Вообще, — наконец, отрывисто резюмировал Кузьма, докурив сигарету.

Затушил в пепельнице. Обхватил ее двумя руками.

Все это время Кристина молча сидела на его коленях. А он ее держал. Не потому, что она продолжала дергаться. Нет, затихла и не пыталась подняться. Даже не напряжена была вроде. До этого момента и его последних слов. А тут — как закаменела, ей-Богу. И вновь медленно подняла глаза на него.

И у Кузьмы что-то такое мерзкое внутри плеснуло. Как изжогой, кислотой, только не по горлу, а в груди. Незнакомое и непонятное. Неведомое еще. Странное. Чем-то напомнившее тот момент, когда про нападение на малышку от матери узнал. Только иное немного. Страх за нее, что ли? Только чего бояться? Все же нормально и продуманно.

— Не моя проблема?! Не моя?! — аж задохнулась она. — Ты — чей?! Мой?! — тихо, но с такой злостью, что Кузьма невольно улыбнулся, прошипела вдруг Кристина.

Не помнил, видел ли когда-то ее в таком настроении. Все непонятное и непривычное в собственных ощущениях на второй план отошло, тут же затерлось.

Она же ухватила его за щеки и встряхнула голову. Кажется, улыбка Кузьмы разъярила ее еще больше.

— Мой, Кузьма?! — надавила своими ладошками на его щеки.

— Твой, мавка. Твой, — пытаясь подавить неуместное веселье, прохрипел Кузьма. — Твой, малышка.

— А я — чья, Кузьма?! — глаза сузила. Злилась, маленькая ведьма.

— Это что за вопросы, не понял?! Моя! — он даже возмутился.

Кому тут что не ясно?!

А Кристина словно расслабилась. Но не до конца. Ее немного потряхивало, но уже хоть не каменная в его руках сидела.