Тетриус. Книга 3

Однажды, придя поздним вечером от нескио в свои роскошные золотые покои, Агнесс увидела, что камень кинжала, лежавшего на сундуке возле ее кровати, светится ярко-кровавым светом, точь-в-точь таким, каким светился во время битвы за Мерриград, предупреждая ее о смертельной опасности. Она быстро взяла его в руки и вынула из ножен. Потом пристально оглядела комнату.

Что за страшная угроза притаилась в этих пышных покоях? Возможно, граф узнал о ней и проник сюда, чтобы убить? От ужаса у нее похолодели руки и острыми иголочками закололо кончики пальцев. Не решаясь спорить с судьбой, она выскользнула из комнаты и пробежала до апартаментов нескио, находящихся в восточном крыле здания на этом же этаже. Войдя в его спальню, она неловко замерла, не зная, что сказать.

Он лежал на спине с закрытыми глазами, и ей показалось, что он спит. Но он тут же открыл глаза и беспокойно спросил:

— Что случилось, Агнесс, дорогая? Вряд ли ты пришла проверить, не бегаю ли я ночами по дому.

В ответ она молча показала ему почти потухший клинок. Он тут же поднялся, открыл крышку кованого сундука и вытащил свой меч. Агнесс кинулась к нему.

— Вам нельзя так напрягаться, нескио!

Он мрачно усмехнулся.

— Ты будешь крайне недовольна, моя дорогая, но я давно чувствую себя вполне здоровым. Мне просто не хотелось лишаться твоего общества.

Уверенно взяв в руки тяжелый меч, нескио предложил:

— Проверим, в чем дело?

Агнесс заколебалась. Ей не хотелось подвергать его опасности. Он догадался о ее сомнениях и поспешил успокоить:

— Не бойся. Вряд ли в поместье проникла ватага бандитов с большой дороги. А с двумя-тремя я легко справлюсь. — И с мягкой усмешкой добавил: — С твоей помощью, конечно, любовь моя.

Агнесс ничего не оставалось, как молча пойти за ним. Они вошли в золотые покои, и камень рукояти тотчас засветился мертвенным красноватым цветом. Поглядев на него, нескио приложил палец к губам, призывая Агнесс к молчанию. Они пошли вглубь комнат, наблюдая за свечением красного камня. Агнесс это напомнило игру, в которую она играла в детстве с братьями и сестрами, «холодно-горячо».

Они прошли через всю длинную анфиладу комнат, и камень побледнел. Вернулись обратно. В спальне он засветился ярче всех и нескио, подойдя к высокой и широкой кровати под тяжелым балдахином, протянул руку и мощно сдернул балдахин вниз. Он рухнул с тяжким грохотом, но ничего не произошло.

Клинок сиял по прежнему ярко, и нескио, ухватив тяжелую кровать за деревянный каркас, одним рывком поднял ее и отшвырнул в сторону. Агнесс уверилась, что его слова о выздоровлении в самом деле соответствовали действительности.

Под кроватью, скорчившись в три погибели, сидела закутанная в синий плащ женщина. Схватив за распущенные волосы, нескио вытащил ее на середину комнаты. Сдернул с ее плеч плащ, увидел в сжатых пальцах обнаженный кинжал и вырвал его, порезав при этом ее руки. Бросил на пол и неистово закричал:

— Ты что, Домина, мечтаешь закончить свои дни на плахе? — нескио был так свиреп, что даже Агнесс стало страшно. Домина же, стоя на коленях, в отчаянии заламывала тонкие руки, испуская протяжные стоны. — Но я не доставлю тебе такого удовольствия! Я убью тебя здесь и сейчас! И прикажу бросить твой труп собакам!

Сомневаться в серьезности его намерения не стоило: он уже приподнял свой острый меч, готовясь рассечь несчастную пополам. Агнесс вспомнила, как под его мечом летели головы имгардцев и вскрикнула:

— Нет, нет, не нужно! Отпустите ее!

Она вцепилась в руку мужчины, пытаясь остановить его, и поняла, что легче помешать мчащейся во весь опор лошади.

— Зачем ты останавливаешь меня? — нескио сердито посмотрел на Агнесс. — Она бы убила тебя не задумываясь.

— Она любит вас! Она не может перенести ваше охлаждение! — Агнесс попыталась воззвать к его разуму.

— Мое охлаждение? — нескио удивился. — Но я никогда ее не любил, поэтому об охлаждении не может быть и речи!

Дрожащая всем телом Домина, глядя на сверкающее над ее головой смертоносное лезвие, отчаянно взмолилась:

— Отпустите меня, умоляю! Я не знаю, что это со мной! Меня будто кто-то заставляет делать эти ужасные вещи! Клянусь, я больше никогда не буду попадаться вам на глаза! — она молилась, чтоб нескио не прознал, чей это кинжал. Тогда ей не миновать смерти.

— Конечно, не будешь! — с язвительной усмешкой согласился нескио. — Потому что то, что от тебя оставят собаки, будет зарыто в общей могиле для разбойников!

Агнесс пошатнулась от ужаса. Почему он так непреклонен? Ведь миловал же он врагов, угрожавших его жизни?

— Ты покусилась на самое дороге в моей жизни, — тон нескио был ужасен, — и я тебя убью! Чтоб у тебя уже никогда не возникло подобного желания!

— Возможно, она находится под действием Тетриуса? — Агнесс не знала, как его смягчить. — Вспомните, как тяжело ему сопротивляться! Пожалейте же ее! Ради меня! — ноги у нее дрожали, она готова была встать на колени рядом с Доминой.