Тезей и Ариадна. Нить любви

Нет, одно изменение все же было, это не отсутствие золотых украшений, которые царевна сняла, чтобы не мешали, а распущенные волосы. Обычно волосы критянок, особенно тех, кто при дворе, и женщин царя, уложены в замысловатую прическу, перевиты нитями из драгоценных камней, закреплены надо любом повязкой из красивой ткани, один тугой локон выпущен на лоб поверх повязки, еще несколько над ушами на плечи, словно символизируя строптивость и капризность натуры.

Так было и у Ариадны, Тезей обратил внимание на ее вьющиеся волосы еще на первом пиру. Но сейчас они распущены и укутали красавицу, словно черное покрывало. Кольца не развились, значит, это не ухищрения ее рабынь.

Тезей не мог оставить красавицу, к тому же спасшую ему и остальным жизни, одну на острове, несмотря ни на что, не мог! А если Перибея ошибается и Ариадна носит под сердцем просто ребенка Минотавра? Даже если это снова человеко-бык, даже если она погибнет, как ее мать, во время родов, это все равно честней, чем позволить Ариадне погибнуть одной в пещере. Девушка не привыкла ничего делать сама, даже оставив ей все запасы, которые нашлись на корабле ее отца, афиняне не спасли бы жизнь Ариадне.

Юноша уже протянул руку, чтобы разбудить Ариадну, как вдруг замер. На камне подле постели вдруг сам собой загорелся светильник! Не просто светильник, а точно такой, какой стоял в пещере Зевса на горе. А у входе заблеяла овечка.

– Зевс, – шепотом позвал Тезей.

– Она не одна, – раздалось в глубине пещеры.

– Ты ей поможешь?

То ли ветерок качнул пламя светильника, то ли это дыхание бога… Тезею показалось второе.

– Я приплыву за ней немного позже. Сначала нужно вернуть домой остальных и подготовить место, где Ариадна могла бы пожить до родов.

– Она будет здесь.

– Я приплыву, – упрямо повторил Тезей.

Ему показалось, что пламя снова качнулось, и раздалась легкая усмешка.

Но Тезею пора возвращаться к друзьям, время не терпит, скоро прилив пойдет на убыль, и двигаться по малой воде будет трудней. Он еще раз посмотрел на Ариадну, стараясь запомнить это прекрасное лицо, потом вздохнул и вышел из пещеры. До самого корабля почти бежал, чтобы не оглянуться и не передумать.

– Ты оставил ее там? – тревожно поинтересовался Антий. Перибея довольно хмыкнула, а Идасу было не до переживаний об оставленной на острове Ариадне, он уже командовал, разворачивая корабль для выхода из лагуны.

Возвращение домой началось.

Прозрачный шар снова висел в воздухе безо всяких подпорок. Но на сей раз перед ним стояла только Медея, сына рядом не было. Мать сдержала слово, Мед стал царем огромной страны, ему не до гаданий и воспоминаний об Афинах и Тезее, который лишил его трона маленького царства.

Медея довольно усмехнулась, наблюдая за спускающимся к берегу Тезеем и кораблем, выходящим в море.

– Он все-таки не так глуп, этот сын Эгея. Оставил Ариадну на Наксосе. Но это очень хорошо, рожать ей еще не скоро, все успеем.

Некому было спросить, что именно успеют и кто. Но если бы и спросили, Медея не намерена давать ответ, это ее дела, ее колдовство.

– Тезей, ты оставил Ариадну одну? – поинтересовались еще несколько человек, в том числе Гесиона и Евника, которые не могли представить Тезея в таком качестве. Тезей, который готов за любого из них просто броситься быку на рога, только чтобы спасти от этих рогов другого, так поступил с той, что спасла им жизнь, показав тайный Лабиринт под землей?

– Она не одна, – кивнул в сторону берега Тезей. На том месте, где только что был их корабль, стоял тот самый пастух, что помогал им на Наксосе. Он махал рукой, опираясь второй на посох, выделяясь светлым пятном на фоне черного берега острова.

– Тезей, я понял! – вдруг буквально взвыл Фенип.

– Что ты понял?

– Это бог. – Не успел Тезей мысленно ахнуть, как толстяк добавил: – Это твой отец Посейдон! Он так много помогал тебе все эти дни…

– Нам помогал. Приплывем, отправимся в храм Посейдона и принесем богатые дары.

– На мыс Сунион! – поддержал Тезея Менесфей. – Там есть святилище Посейдона!

– Пока рано что-то придумывать, давайте, сначала доплывем? – предложил Антий.

– Доплывем! – это уже со своего места кормчего Идас. – Мы почти дома. Обогнем Парос, а от Китноса уже и мыс Сунион видно.

– Это в хорошую погоду, – осадил его, налегая на весло, Симон.

– Я дом и в полной темноте увижу, – мечтательно протянул Порфирион.

Ветер довольно хорошо наполнял парус, но они гребли и гребли, словно стараясь поскорей убежать от собственного прошлого. Рассвет застал афинян взмахивающими веслами. Тезей видел, что парни едва справляются, все же последние дни были очень тяжелыми, а потому подозвал к себе Идаса:

– Не стоит ли передохнуть где-нибудь, все устали.

Тот согласно кивнул. Как ни хотелось скорей домой, доплыть от Наксоса до Пирея за один день невозможно.

Пристали к Китносу, выбравшись на берег и убедившись, что корабль надежно закреплен, повалились на землю без сил.

Порфирион расхохотался:

– Отсюда я до дома и вплавь доберусь! Вон там Сунион, если завтра с рассветом отплывем, то ужинать будем дома.