The Anarchy: The East India Company, Corporate Violence, and the Pillage of an Empire

В этом не было ничего неизбежного. Братья не были ни знатными дворянами, ни выдающимися политиками и не обладали большим состоянием. Они происходили из мелких провинциальных англо-ирландских протестантов; их главными достоинствами были непоколебимая уверенность в себе, быстрый ум и необычайная наглость. Как и Клайв до них, они были агрессивными и авторитарными прагматиками, верившими, что нападение - лучшая форма защиты; как и он, они, казалось, были лишены неуверенности в себе и могли оставаться неустрашимыми перед трудностями, которые привели бы в ужас более тревожных или чувствительных людей.

На этом этапе их жизни именно Ричард, а не Артур, был звездой семьи. В двадцать четыре года он вошел в Палату общин, вскоре стал лордом Казначейства и близко подружился с премьер-министром Уильямом Питтом. Сейчас, в возрасте тридцати семи лет, когда он сошел на берег в Калькутте, чтобы сменить лорда Корнуоллиса на посту генерал-губернатора владений Компании в Индии, Ричард Уэлсли был необычайно самодостаточным молодым человеком с высоким лбом, густыми темными бровями и выдающимся римским носом. У него были глубоко посаженные, убедительные голубые глаза и твердый подбородок, изящество которого подчеркивали бакенбарды длиной в три четверти. Маленький рот был целеустремленным, а совиный блеск в выражении лица намекал на его гениальность, а возможно, и на безжалостность. Но в то же время во всех его портретах прослеживалась настороженность и даже паранойя. Этот недостаток он все чаще маскировал маской крайнего высокомерия.

В чем Уэлсли заметно отличался от своих предшественников на посту генерал-губернатора, так это в своем отношении к Компании, которой ему предстояло служить. Ведь как Калькутта теперь сильно отличалась от маленького, потрепанного городка, знакомого Клайву, так и Компания была совсем другим зверем, чем та, которой служил Клайв. В Индии она могла бы быть неизмеримо более могущественной, с армией в двадцать раз большей, чем та, которой командовал Клайв; но в Лондоне парламент неуклонно подтачивал ее полномочия и независимость, сначала Актом о регулировании лорда Норта 1773 года, а затем Актом об Индии Питта 1784 года. Эти два законопроекта во многом способствовали тому, что контроль над политическими и военными делами Британской Индии перешел из рук директоров Компании на Лиденхолл-стрит в руки Контрольного совета - правительственного органа, созданного в 1784 году для надзора за деятельностью Компании на другом конце города, в Уайтхолле.

Уэлсли был, несомненно, человеком правительства и, в отличие от своих предшественников, не скрывал своего "полного презрения" к мнению "самого отвратительного притона Дома Индии". Хотя он и завоевал для директоров огромную империю, для этого он едва не обанкротил их компанию, и с самого начала было ясно, что он ставил перед собой гораздо более амбициозные цели , чем поддержание прибыли компании, которой он должен был служить, но чей меркантильный дух он на самом деле ненавидел.

Не зная о том, что руководители Компании, Уэлсли отправился на Восток, имея в голове две совершенно четкие цели. Он был полон решимости закрепить Индию за Британией и в равной степени был полон решимости вытеснить французов с их последних плацдармов на субконтиненте. В этом он следовал указаниям Генри Дандаса, президента Контрольного совета, чья франкофобия была передана восприимчивому Уэлсли во время серии продолжительных брифингов перед тем, как новый генерал-губернатор отправился в Индию.

В частности, Дандас поручил Уэлсли "очистить" те очаги власти индийских князей, которые были "заражены" французским влиянием - а именно дворы Типу Султана Майсурского, Низама Али Хана Хайдарабадского и сеть соперничающих вождей, управлявших великой конфедерацией Маратха - все они собрали армии сепаев, обученные французскими наемниками и ренегатами, и все они потенциально могли быть использованы против британцев и в пользу французов. В период национального кризиса, когда Британия находилась в состоянии войны не только с Францией, но и с Голландией и Испанией; когда ее последний союзник - Австрия - только что сложила оружие; когда на флоте Ла-Манша вспыхнул морской мятеж; когда Наполеон разрабатывал планы морских вторжений в Ирландию, находившуюся на грани восстания, и на южное побережье Англии, британское правительство не было готово с этим мириться.