The Flight of Dragon

Что ж, начнём с самого основного. Моё имя – Джессика Минц, мне восемнадцать лет, я родилась в богатой семье немецких эмигрантов. По моему скромному мнению, бизнесмен Эрнст Минц был моим отцом в куда меньшей степени, чем мануфактурщиком и, извините, бабником. Неудивительно что к концу моего обучения в пансионате он практически потерял рассудок от своих взрослых дел, то есть стал худым и небритым параноиком в измятой одежде, о котором неприятно думать. Минц – фамилия достаточно громкая, но так как мы все были внуками столетних богатеев, до третьего курса ребятам было глубоко наплевать, у кого там папаша производит затворные рамы, и что пишет о нём жёлтая пресса. Нас всех объединяло общее горе: несмышлёные, обделённые родительскими навыками люди закинули нас в пансионат на Кровавом острове, за что их, впрочем, не будет лишним и поблагодарить, ведь как бы мы с друзьями встретились тогда, если бы нас не заставили встретиться? Хотя, в моём случае будет гораздо уместней выразиться «друзья друзей». Столько ярких личностей, и одна серая мышка Джессика, явно не оправдывающая ни родительских надежд, ни своего царственного имени (с другой стороны, всё таки хорошо, что меня не назвали в честь марки шампанского, яхты, или, что ещё хуже, географического объекта, как это заведено у легкомысленных жёнушек, какой была моя мама, пока не впала в депрессию из-за отцовских интрижек).

Оглядываясь назад, я всё чаще думаю, что мне, возможно, следовало поддержать родителей в трудное для них время, но найдите хоть одного подростка, готового пойти на это. Итак, возвращаться на каникулы к предкам я была не намерена, общежитие в любое время года было холодным и грязным, и поэтому я зависала у подруг… если так можно назвать тех, кто на первом курсе не проявлял даже полунамёка на дружелюбие. Тем не менее, именно этим людям я благодарна, поскольку они подарили мне не только базовый набор социальных навыков, но и «все те прекрасные моменты», которые так любила расписывать в красках моя соседка по комнате, как будто меня там не было. Ночные клубы, пляж, мотоциклы, – соседка всюду брала меня с собой, не иначе как в качестве свидетеля её пылающей юности. Признаюсь, поначалу было малость страшновато ночевать в байкерских притонах, в окружении бомжей и собак, и ездить по трассе на огромной скорости тоже мне не очень нравилось, однако я не променяла бы этот опыт ни на что другое. Учитывая, как всё закончилось.

А закончилось всё неожиданно, аккурат после смены руководства. До этого мы вполне привычно теснились в общежитии, как селёдки в бочке, учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь; парни мечтали однажды податься в наёмники, некоторые девушки хотели устроиться на высокооплачиваемую должность в правительстве, а я просто ждала возможности снять уже наконец квартиру на честно заработанные гроши. Увы, судьба распорядилась иначе, и меня забрали в, так называемый подготовительный лагерь, где вчерашние выпускницы и выпускники нашего пансионата повторно сдавали экзамены. На острове нас учили выживать при любых условиях, будь то морская вода или заснеженные скалы, а в лагере мы, если можно так выразиться, закрепляли изученный материал. Немало времени уделялось отдыху, в частности тем часам, когда мы спали с прикреплёнными к головам электродами. Нас ещё заставляли как можно подробней описывать каждый из своих снов, даже самый расплывчатый, чего я, признаться, до сих пор немножечко стыжусь. Вне зависимости от того, что там эти военные пытались расковырять в наших мозгах, после двух месяцев жизни в лагере свобода была нам дарована, однако с некоторыми ограничениями. Так меня определили в состав десятой отдельной спецбригады, и спустя… какое-то время, перевели в разведгруппу. В ретроспективе все эти экзамены в моих глазах предстают как похищение, если быть до конца честной. Чёрт возьми, это и было похищение, нас ведь держали взаперти на протяжении двух месяцев, и не давали связываться с внешним миром! Но я молчала, мы все молчали, потому что такова уж солдатская доля – жизнь бойца ему не принадлежит, он плывёт по течению, при случае меняя хозяев. Да, жаловаться было грешно, мы лишь шли по пути, который избрали в те времена, когда ещё могли от него отказаться. А ведь были и такие, решившие отринуть зыбкие преимущества армии, попытать счастья на гражданке, довольствуясь мизерной зарплатой. Сейчас это звучит для меня как нечто нереальное, чего не может быть.