The Marriage. Свадьба

– Корал хорошая, мам, – заявил он однажды. – Не лезет в мои дела и не выносит мозг. Пока что меня все устраивает.

– Ну, знаешь ли! – возмутилась я. – Ты свой выбор сделал и теперь должен заботиться о Корал и малыше.

Я прививала сыну уважительное отношение к женщинам. Джесс помнит, как я с ним мучилась, пока растила.

Корал была единственным ребенком в семье, мать ее умерла, а с отцом девочка почти не общалась. Поэтому, когда на свет появился Эллис, через три месяца после гибели его отца, Корал с малышом стали часто ночевать у меня. Иногда по нескольку раз в неделю. После переезда они прожили со мной несколько месяцев, пока я не нашла ей новенький таунхаус, всего в пяти минутах от своего дома. В Эллисе была частичка Джесса. Привязанность к внуку придавала мне сил, помогая обрести душевное равновесие. Благодаря Эллису я ощущала присутствие сына в моей жизни и нуждалась в этом, как в воздухе. Пока Джесс был жив, моя любовь к нему походила на ослепительно яркую бабочку. А теперь я испытывала затаенное, мрачное чувство, напоминающее блеклого ночного мотылька.

…Ледяной ветер пронесся по земле и забрался мне под одежду. Зябко поведя плечами, я прижала к груди фотографию Джесса, чтобы успокоиться. Сегодня Том освобождается из тюрьмы. День предстоит тяжелый.

…Накануне похорон Джесса, ощущая одиночество и полную опустошенность, я попыталась связаться с Джилл Биллингерст. Набрала номер ее городского телефона, но тут же нажала на отбой. Я тысячу раз звонила и бросала трубку, не находя в себе мужества дождаться первого гудка.

– Алло? – голос Джилл звучал так же безжизненно, как и мой.

– Джилл? Это… это Бриджет, – неуверенно проговорила я.

– Что тебе нужно? – рявкнула она.

– Послушай, нам надо поговорить.

Я не сомневалась: у Джилл такие же мысли. Мы обе скорбящие матери, нам следует поддерживать друг друга в горе. Мы дружим так давно, что просто обязаны преодолеть эту трагедию вместе.

– Нам надо поговорить о том, что произошло, – произнесла я.

Джилл была моей лучшей подругой на протяжении пятнадцати лет, но когда я наконец-то отважилась услышать ее голос, слова не шли с языка. Я не могла связно описать свои чувства.

– Мне нечего тебе сказать, – ледяным тоном сказала Джилл.

Мы обе знали сыновей друг друга как своих собственных. Растили их вместе. Я знала, что нравится Тому, а что нет. Знала, что у него на левом плече есть родимое пятно в форме клубники. Знала, что ему пришлось удалить два зуба мудрости и что лет до пятнадцати он ходил во сне, если днем сильно волновался.

Джилл знала о Джессе не меньше. Мы любили обоих мальчишек, и нам точно было что сказать друг другу.

Я сжала трубку до боли в пальцах. Меня кинуло в жар, на коже выступила испарина. В душе вертелся вихрь сильнейших эмоций, с которыми я не справлялась. Меня то парализовало чувство полной безнадежности, то мощный выброс адреналина заставлял вскипать кровь, и я едва сдерживала ярость.

В течение многих лет, что мы дружили, казалось, будто у Джилл масса знакомых, друзей, соседей – людей, которые, как я думала, сплотятся вокруг нее в трудное время. У Джилл есть Роберт. И несмотря на все его промахи – по словам Джилл, их случалось немало, – Роберт рядом с ней. И самое главное – у нее по-прежнему есть Том. Он жив и однажды вернется домой.

– Мне просто нужно с тобой поговорить, – прошептала я в трубку. – Я схожу с ума. Одна в пустом доме. Я хочу во всем разобраться, и ты единственная, кто может понять, каково мне сейчас.

– Я тебя предупреждала. Много раз. Я говорила, что Джесс неуправляемый, что все это плохо кончится, но ты не обращала внимания.

Даже сейчас, спустя столько лет, когда я вспомнила, как холодно говорила тогда Джилл, меня пробрала дрожь.

– Если бы ты прислушалась к моим словам, ничего бы не случилось.

– Погоди! Я…

– Он был тебе сыном, Бриджет. Сыном. Не лучшим другом и не приятелем, с которым можно похихикать и весело провести время. – Горечь в голосе Джилл резанула бритвой. – Ты несла ответственность за Джесса и окружавших его людей. Ты была обязана его контролировать. И ты не справилась ни с одной из задач.

– Пожалуйста, не говори мне, что я плохая мать. Ведь это твоего сына осудили за…

– Джесс угрожал моему сыну ножом! – голос Джилл сорвался. Она наверняка сейчас прикрыла глаза и сжала кулаки, как и всегда, когда злилась. – Том ударил его только ради самозащиты, потому что ничего другого не оставалось. В итоге жизнь моего сына сломана, а Джесс погиб. – С этими словами Джилл повесила трубку.

Я тут же перезвонила. Я набирала ее номер десять, двадцать раз, но, конечно, никто не ответил. Я металась по дому, словно ураган, круша и разрывая в клочья все, что попадалось под руку. Наконец, я сжалась в маленький комок и рыдала так долго, что начало саднить горло, руки и ноги заломило, а грудную клетку стало жечь.

Жестокие слова Джилл глубоко запали мне в память. Она сказала, будто Джесс сам виноват в своей смерти. Я попыталась еще раз поговорить с ней об этом несколько месяцев спустя. Я отправилась к ней домой, но бывшая подруга захлопнула дверь перед моим носом.