The Мечты. Бес и ребро

Стешу он видел в своей жизни и теперь уже не хотел совсем другого – чтобы она куда-то подевалась... чтобы вышло коротко и пошло... чтобы все это подошло к завершению, как нечто несерьезное, потому что у него это серьезно.

Именно об этом Андрей и намеревался сказать, когда звонил снова, в очередной раз. Уже из дома. Но она по-прежнему не брала трубку. И не перезванивала. Малич озадаченно смотрел на замирающий экран телефона и набирал ее номер опять и опять, будто бы поговорить обо всем сделалось самым важным из сегодняшних хлопот и суеты. Вот только оператор раз за разом обрывал его гудки спустя положенное их число, оставляя те безответными. А его растерянность сменялась беспокойством.

И, в конце концов, нацепив на нос очки, Андрей набрал сообщение.

«Ты куда пропала? Все нормально?»

Ответ впечатлил. Прилетел быстро. Поставил в ступор.

Живая – уже хорошо. На этом хорошее определенно заканчивалось. Занята. Она – занята.

Кажется, впервые за время их недоромана.

Чем занята?

Чем она может быть занята?

Ведь знала, что он сегодня прилетает. Вышло, конечно, по-дурацки и, черт возьми, он виноват, но… Малич даже очки снял и уставился в провал окна, за которым вечернее небо бороздили лучи с высотки, будто бы рассекая его черноту, соревнуясь со звездами, которые, как известно, кроме времени, ничего победить не может. Да и время в случае звезд величина настолько невозможная, что ее и вообразить трудно, и для простого смертного приравнивается к «никогда». В случае же Андрея «никогда» - слишком хорошо осознанное понятие. Он к этому «никогда», можно сказать, прикоснулся однажды. К черту, больше не хотелось.

Из всего только один выход: надо думать и надо действовать. Все остальное – потом.

Стеша – занята. Не «чем». Она занята «кем». Банкиром.

Нет, банкира Малич не сбрасывал со счетов, но отодвигал на второй план, не имея точных подтверждений рассказам Светланы, которые она в силу многих причин вполне могла и приукрасить, хотя по большей части и не соврала – он своими глазами видел те статьи. Про зеленку и про фонтан. Про банкира, кстати, не было, но он и не стал ничего искать. Тогда не желал. Сейчас... сейчас, кажется, время пришло расставлять все точки над всеми буквами алфавита, какие только есть среди языков мира. В конце концов, ему надо знать. И надо, чтоб она тоже знала.

Именно об этом размышлял Андрей Никитич, без сна ворочаясь в кровати почти до рассвета. И именно это он собрался сделать, отправляясь утром из Гунинского особняка в соседнюю высотку, в квартиру номер семьдесят в третьей секции.

В 7-30 утра эту самую квартиру огласил решительный звонок.

Если бы она спала, наверняка долго возилась бы, прежде чем открыть.

Если бы она спала, он минут десять, а то и дольше стоял бы под дверью.

Если бы она спала, то он наверняка бы ее разбудил.

Да и вообще сон – прекрасный повод не впускать его вовсе, если не имеешь намерения впустить.

Но вопреки всем выстраиваемым в его голове конструкциям, характерный щелчок замка раздался быстро. И дверь раскрылась легко. Рывком. На пороге стояла Стефания в черном шелковом халатике на голое тело и уже сейчас, рано утром, прихорошившаяся.

- А, это ты, - проговорила она чуть удивленно, но ровно, лишь на секунду повернув голову назад, а после снова посмотрев ему в лицо. – Ты что так рано?

- Соскучился, - без тени улыбки сказал Андрей, не отводя от нее внимательного взгляда.

Она же напротив улыбнулась и легко пожала плечами:

- Это льстит. Но ты немного не вовремя.

- Почему?

- Я тебе вчера написала, что занята. Когда это изменится, я дам знать.

- Я понимаю, что ты обиделась, - он сделал шаг к ней, очутившись очень близко и глядя теперь сверху вниз. – Я объясню.

- Зачем? - совершенно искренно изумилась Стеша и отступила, отчего оказалась глубже в квартире, и Андрею открылся вид на прихожую. – С чего ты взял, что должен что-то объяснять? У нас, вроде бы, не те отношения, при которых объясняют.

- И при каких же объясняют?

- Не знаю. У меня таких не было. Мы два раза переспали, Андрей. Это не дает тебе права вваливаться ко мне, когда тебе вздумается.

- Тебе же не вздумалось, - проговорил он, теперь оставаясь на месте, но глядя только на нее. А потом весело улыбнулся: – Расскажи, чем ты занята, и мы подумаем, как послать это к черту.

Стефания резко вскинула голову, дернула подбородком, махнув куда-то за плечо и тихо сказала:

- Мужчиной я занята.  Красно место пусто не бывает. Или ты считаешь, что такая, как я, может быть одна?

- Какая – «такая»? – уточнил Андрей.

- Такая, - хохотнула Стефания и приоткрыла дверь чуть шире, так, что его взору теперь предстали мужские летние туфли. Из мягкой замши теплого шоколадного цвета. В текущем сезоне похожие отшили Stefano Bemer. Эти же, одиноко стоящие в углу, возможно, были сделаны индивидуально и в куда менее доступной простым смертным мастерской. На это у Малича глаз был наметан. – Я думаю, тебе лучше уйти. Олег пока еще спит, но проснется. Не ставь меня в неловкое положение, пожалуйста.

- Сейчас уйду, - проговорил он и одновременно с этим снова сделал шаг. Через порог. К ней.