The Мечты. О любви

В общем, уже к утру его отпустило. За воскресенье — основательно перезагрузился.

А добравшись до офиса, в тот понедельник гудевшего с ошеломительным эффектом, Ярославцев взялся за дело с особенным рвением, которое было присуще ему, когда он на гребне успеха. На самом верху — плевать на риск. Найти то, за что можно зацепиться мертвой хваткой, и не ослаблять. Не ослаблять. Не разжимать зубов, даже если уже ноют челюсти.

Собственно, некоторые вещи он и за прошедшие дни успел. Немногое, но потенциально перспективное. И теперь, будто бы карты таро, раскладывал на столе цветные стикеры с заголовками, решая с чего начать.

На данный момент в наличии имелось фото Богдана Моджеевского с Андрюхой, сделанное в пятницу воспитательницей в саду, когда «новый папаша его сына» забирал мальчика. С ней Яр договорился, еще не совсем понимая, чего именно хочет и как, но зная точно, что никакая информация ему не повредит. Обычно всеми детскими делами занималась Юлька, но номер воспиталки она заставила внести в телефонную книжку и несколько раз напомнила, что в случае чего — игнорировать звонки Надежды Анатольевны нельзя под страхом смерти. Видимо, примерно то же самое Юлька внушила и воспитательнице, поскольку он ее видел раз в жизни под Новый год, но трубку эта неведомая баба, чью физию он хоть убей не помнил, взяла и, более того, оказалось, что у нее тоже есть его номер — Юлия Андреевна оставила на всякий случай. Как же ему повезло, что у него такая предусмотрительная жена! За отдельную плату Надежда Анатольевна согласилась помочь, если заметит что-то новое, связанное с его сыном.

С его, черт подери, сыном!

Под ложечкой засосало в очередной раз, как это бывало обычно, когда он вспоминал, что мелкого еще недавно считал своим и гордился тем, какой он классный у них с Юляном получился. Но отбросив сантименты, Ярославцев отложил зеленый стикер в сторону и взял желтый. Не его сын. Пусть. Сам по себе пацан еще вполне может пригодиться.

Следующая мысль была связана со строительством стадиона. Там — сложнее. И эту информацию Яр планировал придержать на будущее, чтобы не грохнуло раньше времени, потому что в перспективе — можно было неслабо так взять Моджеевских за яйца. Ну или на понт, как получится. Все же свою командировку Дима провел с пользой не только в смысле формирования команды, но и поднял некоторые связи в провластных кругах, и теперь мог примерно предполагать, чем обусловлена победа проекта MODELIT и почему они обошли остальных. Нет, ничего очевидного, все лишь на уровне слухов, которые еще проверять и проверять, но вероятность, что кто-то отмывает через них хорошие деньги, была достаточно велика. Выложишь сейчас, с бухты-барахты — будет выглядеть фейком. Но если подготовить соответствующую почву — вполне сойдет за версию. В том, что кристально честных людей в большом бизнесе, как и в большой политике, не существует, никто ведь не сомневается? И это Яра более чем устраивало.

Он крутанулся на стуле и уставился задумчивым взглядом на собственное отражение на погасшем глянцевом мониторе ноутбука. Думал. Думал, усердно шевеля извилинами. И чем дальше, тем яснее сознавал, о чем будет говорить после обеда с адвокатом, которого пригласил сюда, в офис. Скандала избежать не удастся при любом раскладе — и он, и Моджеевский достаточно известные лица, чтобы удалось замять все без шумихи. Нет, пресса влезет гарантировано. И его рога — ветвистые, как у оленя — станут видны всем желающим. Это заварушку на Центральном еще удалось так-сяк замять, хоть и удержалось на грани провала. А тут Моджеевский собрался узаконить наследника. Такое не может не всплыть, и вид на его рога неминуем. А значит, придется не просто делать хорошую мину при плохой игре, и как ни отвратительна сама мысль о том, что все это время его держали за лоха, именно на грядущем взрыве от этой новости ему и выплывать, держась за нее как за корягу при сильном течении. И вот тут как раз можно найти способы, как, кого и в каком направлении поиметь, раздувая жарче. Стало быть, никакого развода. И никакого отказа от отцовства. Он хороший семьянин. Он любит жену. Он любит ребенка. Он их не отдает без боя. А все остальное — на совести его неверной половины. Это он — жертва.

Да, он и есть жертва.

И если очень долго и очень громко быть жертвой, в это поверят все окружающие, и тогда цена свободы у Моджеевского будет достаточно высока и ему придется ее заплатить. Нужно только правильно разложить стикеры. В нужной последовательности. Понять, чего не хватает, и придумать, где это взять.

— Лида, сварите два кофе, разговор будет длинный, — высунувшись в приемную и улыбаясь во все тридцать два, велел Ярославцев, когда пришел адвокат — третий стикер, голубой. Его он и встречал энергичным рукопожатием и с самым благожелательным видом. Душка-Яр, не меньше.