The Sharpest Lives (СИ)

Проскальзываю между разряженным в пух и прах девчонками, стараясь не упустить из вида белое платье. Влюбленная парочка, целующаяся за углом, испуганно отскакивает в сторону при виде меня. Нет, я не могу идти медленнее, не могу упустить её. А то ещё какой-нибудь Хоторн нагрянет.

Вот она. Я вижу, как фигура в белом платье спускается по ступенькам крыльца. А… Кто это с ней? Я никогда не видел этого парня.

Обнимаются. Внезапная мысль обжигает меня ужасом — это её парень. Скорее всего, с каким же ещё парнем может обниматься Китнисс. Не такая она, чтобы первому встречному на шею кидаться.

Вот именно, Уэлш, ты совсем её не знаешь, а строишь убеждения. Неправильно это. Она может быть совсем другой.

Видно, парень говорит Эвердин что-то, что ей совсем не по душе. Девушка вздрагивает и в следующее мгновение отталкивает его от себя и со всех ног бежит в темноту школьного двора. Парень кричит ей что-то вслед, но я не могу разобрать, да и неважно.

Я тоже срываюсь с места и через несколько секунд уже внизу вцепляюсь в воротник испуганного мальчишки.

— Что ты сказал ей? — рычу я сквозь сжатые зубы.

— Я… Китнисс… призналась, что я ей нравлюсь, а я просто ответил, что у меня есть девушка.

— Вот болван, — я отпускаю его и бегу вслед за удаляющимся белым огнём, благо она не успела уйти далеко.

— Китнисс! Китнисс! — зову я её, но девушка продолжает бежать.

Я ускоряюсь и догоняю её. Миг, и она уже в моих объятиях. Плачет. Тушь течёт по лицу Китнисс и капает на мой пиджак, но мне всё равно. Тушь отстирается, а вот разбитое сердце так просто не склеишь.

— Я… Я не думала, что он… Что у него… — всхлипывает девушка.

— Понимаю. Да, он подлец ещё тот. Но на этом жизнь не кончается, — чёрт, более глупых утешений не придумаешь, но я совершенно не умею успокаивать людей. — пошли в машину, посидишь, успокоишься.

Я беру Китнисс под локоть и веду к машине через парк. Она пару раз чуть не спотыкается, но я ловлю её. В последний раз она поднимает голову и с благодарным взглядом смотрит на меня. Не за что, Китнисс, думаю я.

Вот мы и в машине. Я скидываю пиджак и укрываю им Китнисс.

— Прости, я испачкала тебе костюм, — говорит она, вытирая слёзы носовым платком.

— Ничего страшного, — отвечаю я.

Платок уже мокрый насквозь. Я нахожу в бардачке салфетки и протягиваю их Китнисс. Та благодарно кивает. Постепенно она приводит себя в порядок, стирает весь макияж и становится той Китнисс Эвердин, к которой я привык за неделю.

— Ты идёшь на пижамную пати к Джоанне? — не самый уместный вопрос, который я мог задать.

— Собиралась, но, наверное, не пойду. Так будет лучше.

— А мне кажется, будет лучше, если мы прямо сейчас поедем к Джоанне. Я не знаю, что у тебя произошло с этим парнем, но я уверен, что он не стоит того, чтобы ты пропустила вечеринку с друзьями. Тебе нужно развеяться.

Китнисс поднимает голову:

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно.

***

Когда мы приезжаем к Джоанне, уже совсем даже незаметно, что полчаса назад она плакала и убивалась. Но на самом деле она только кажется такой. Видно, что она прикладывает большие усилия, чтобы ничего не показывать.

Дом Джоанны Мейсон просто огромный. Находится чуть ли не на самой окраине города, где пейзажи ещё живописные, а воздух не такой едкий, как в центре. А ещё у семьи Мейсон есть чокнутый сосед, который держит такое количество кур, что я даже плохо представляю, как он с ними справляется. Джоанна называет его Повелитель Кур, но, думаю, ему больше подходит прозвище Долбанутый старикашка.

Чувствую, сегодняшняя вечеринка будет хоть и небольшая по количеству людей, но широкая по своему размаху. Ох, помню, сколько тут всего было… Сколько этот дом видел и драк, и поцелуев, и алкоголя. Именно здесь я познакомился с моей Миртой. Небольшая поправочка: теперь с не моей. Но до сих пор меня мучают воспоминания. Вот как сейчас, я снова и снова прокручиваются их у себя в голове. Я знаю, я чёртов мазохист, это причиняет мне сильную боль, которую нельзя заглушить ничем. Но я не могу забыть Мирту. И вряд ли смогу. Первая любовь, она такая, сука. Преследует и добивает тебя всю оставшуюся жизнь.

Помню, как она вошла в комнату, в белом платье и с бокалом шампанского. Посмотрела на меня своими глубокими глазами, такого странного цвета, в центре тёмно-коричневыми, а по краям светло-голубыми.

Но потом оказалось, что она совсем не такая, как я думал…

Кто же знал, что через несколько месяцев моя милая девушка в белом платье окажется лгуньей и предательницей? Мирта изменила мне. С каким-то футболистом. Я даже имени его не помню. Помню только, что морду я ему разукрасил знатно. Она плакала, умоляла простить. Я простил. А потом всё повторилось. Только уже с пловцом. И снова в доме Джоанны.

После той вечеринки я здесь впервые. Кто знает, может в кои-то веки что-то изменится? Желательно, к лучшему. Ибо, думаю, хуже уже некуда.