The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри

У Фредди уже начали проявляться более неприятные побочные эффекты от AZT, такие как тошнота, рвота, бессонница и головные боли, и вскоре он уже с трудом это переносил, чувствуя себя больным из-за этого препарата. В последующие месяцы он чувствовал, что его иммунная система продолжает разрушаться, а не укрепляться. Он понял, что никогда не сталкивался с таким токсичным препаратом, как AZT. Даже при самой низкой дозировке ему становилось плохо. Однако он продолжал принимать препарат во время работы с марта по июнь и даже носил с собой пейджер, который напоминал, что нужно принять препарат каждые четыре часа, даже ночью. Затем, в 1988 году, на какое-то время Фредди прекратил принимать его, но вскоре испугался, что не выполняет указания врача, и начал принимать его снова.

Изнурительные побочные эффекты, обусловленные приемом AZT, означали, что помимо работы в студиях звукозаписи, все остальное время Фредди был вынужден оставаться в безопасности – в своем доме Гарден Лодж. Он проводил время в саду или устраивал тихие вечерние встречи для своего все уменьшающегося круга друзей, будучи не в состоянии приветствовать кого-то нового и опасаясь, что они предадут его, как это сделал Прентер. Но тех, кто в этот круг входил, Фредди принимал очень тепло.

«Мы стали очень близкими друзьями, – вспоминает Майк Моран, – и вечера в Гарден Лодж были не тем, что люди, вероятно, себе воображают. Это была обычная домашняя жизнь. Это было очень дружелюбное, по-домашнему уютное место, полное бесценного антиквариата, расставленного по всему дому. Я помню, как моя двухлетняя дочь повсюду там ходила, а моя жена испугалась, что она разобъет какую-нибудь дорогую вазу. Но Фред говорил: „Да пусть играет, все нормально”. Ты мог в его доме просто положить ноги на стол или делать то, что тебе нравится».

«Вечер с Фредом означал небольшой перекус, потом просмотр телевизора, но там были не только Фред и я – люди приходили и уходили. Мы довольно часто играли в Scrabble и Trivial Pursuit и, надо сказать, на хорошем уровне. Звучит очень странно, но для Фредди это была его домашняя жизнь. Обычные вещи, которые каждый делает дома. Он очень забавный человек с фантастическим чувством юмора. Мы устраивали эти сумасшедшие импровизированные концерты у рояля с выпивкой. Это была еще одна вещь, которую он очень любил из-за моей разносторонней музыкальной подготовки. Так мы проводили много часов, и каждый, кто приходил, слушал эти выступления у рояля, что на самом деле было очень мило. Это было просто весело»[688].

Queen продолжили запись альбома «The Miracle» в апреле и мае 1988 года, хотя Фредди и приходилось делить время между этим проектом и своим альбомом для Монсеррат Кабалье. Он также провел свой последний концерт в Великобритании 14 апреля, появившись, к удивлению зрителей и коллег-исполнителей, на один вечер в мьюзикле Дэйва Кларка Time в лондонском театре Dominion. Это было благотворительное мероприятие для Trust of Terrence Higgins – организации по борьбе со СПИДом, – и Фредди, выбритый, в джинсах, черной кожаной куртке и белой футболке, исполнил четыре песни: „Born to Rock ’n Roll”, „In My Defence”, „Time” и, в дуэте с Клиффом Ричардом, „It’s In Every One Of Us”.

Это был смелый поступок: появиться на благотворительном мероприятии с пожертвованиями на борьбу со СПИДом в то время, когда вся британская пресса была занята поисками достоверной информации о его здоровье. Он наверняка знал, что очень высока вероятность того, что любые вопросы критиков или газет будут касаться его здоровья или слухов о том, что у него может быть СПИД, и что для того, кто испытывает серьезное недоверие к британской прессе и кто стал кем-то вроде отшельника, такое появление будет чревато опасными последствиями. Но ему все же удалось избежать интервью с прессой, и вечер прошел без каких-либо проблем, излишних сплетен или инцидентов.

После непродолжительной поездки в Мадрид, 22 апреля, чтобы принять участие в гала-концерте в честь Монсеррат Кабалье, Фредди вернулся на Ибицу, чтобы отдохнуть и немного поправить здоровье. Стремясь избежать любых контактов с прессой, он решил остаться на вилле Роджера Тейлора, вместо уже ставшего привычным отеля Pike’s. К этому времени он стал заметно слабее и проводил дни лежа у бассейна, зная, что здесь он надежно укрыт от любопытных глаз папарацци.