The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри

Живущего здесь человека сейчас почти никто бы не узнал, хотя почти все знают, кто он такой. Он практически недееспособен: его кровать будто спасательный плот, уцелевший при кораблекрушении обломок; он пленник в стенах собственного дома. За пределами святилища его японского сада, за стенами его дома беснуются пресса и папарацци, непрерывно рыскающие в поисках любого слуха или сплетни, которые можно превратить в заголовок для ненасытной публики, жаждущей новостей о постояльце этого дома. Они устроили осаду и ждут. Он чувствует их присутствие – ему слышно, как они галдят и бубнят, пока он лежит в постели. Звуки доносятся только из-за одной стены, и иногда ему видно, как всплывают наверх синие клубы дыма от их сигарет.

Но это лишь одна из причин, по которой обитатель спальни не выходит из своего дома. Другая, главная причина – у него СПИД. Надежда на исцеление, тщетная вера в лекарства, способные продлить ему жизнь, пропали. Авторитетные врачи отступили – им больше нечего предложить.

Вообще-то в ближайшие недели он не сможет спуститься на первый этаж, не говоря уже о выходе за ограду дома.

Неспособный есть регулярно, он выживает на минимуме необходимого. Рис всегда жареный, никогда – вареный. И напитки – вода и чай с молоком. Иногда, но все реже, свежие фрукты.

Надежды больше не осталось, спасения от прошлого больше нет. Его иммунная система настолько разрушена, что тело фактически беспомощно перед угрозой инфекции. Врач регулярно звонит и приходит через день, но пациенту теперь нужен аппарат искусственного дыхания; он почти не может управлять своими мышцами.

Телевизор проигрывает фильм 1959 года «Имитация жизни», его любимую картину с Ланой Тернер в главной роли. Раньше он не мог сдержать слез в финале. Режиссер воздействовал на его эмоции так же, как он сам управлял эмоциями людей, слушавших его музыку предыдущие два десятилетия. Но сейчас он не плачет. Его состояние существенно изменилось с тех пор, когда он в последний раз побывал в Лондоне. Это беспокоит его близких. Он угасает быстрее из-за решения, принятого меньше недели назад, – отказаться от лекарств.

Препараты, которые он принимал последние три года, – экспериментальный и в конечном счете смертельный коктейль – мало помогли отсрочить неизбежное. Они стали не чудесным средством исцеления, как он надеялся, а разрушительным катализатором, лишь ухудшившим оставшийся ему отрезок жизни.

Надежды на чудо не оправдались. И вопрос теперь был не в том, умрет ли он, а в том, когда это случится. Так кончалась его жизнь.

И так он начал умирать.

Часть первая

Глава 1

У всего есть начало.

Начало этой истории лежит в Бельгийском Конго, в самом сердце Африки. Стоял 1908 год, страна пыталась восстановиться после жестокого правления короля Леопольда II.

В том году Свободное государство Конго прекратило существовать, аннексированное Бельгией. Этот регион, в 75 раз больше самой Бельгии, теперь стал колонией под названием Бельгийское Конго. Король Леопольд умер через год, так ни разу и не ступив на эту территорию.

Вскоре Бельгийское Конго превратилось в «образцовую колонию», а передача полномочий Брюсселю способствовала тому, что немалая часть получаемых регионом доходов инвестировалась в него же. Прибывшие миссионеры строили больницы и клиники, а церковь руководила школами. Была создана инфраструктура железных и автомобильных дорог. Горнодобывающие компании предоставляли своим сотрудникам жилье и техническую подготовку.

Хотя это давало большие преимущества жителям крупных и более мелких городов вроде Бомы и Леопольдвиля[2], щупальца прогресса едва ли дотронулись до обитателей глубин влажного тропического леса. Племенные народы, как и тысячи лет до этого, выживали за счет охоты и собирательства. Они добирались до ближайшей деревни или города только для того, чтобы продать дичь или ценный мед, добытые под пологом влажного тропического леса. Бескрайние тропические леса Конго населяло несколько племен. Самые известные из них – пигмеи, которых знают как мбути в лесах Итури на севере Конго. Кроме них здесь обитали племена ака, тва и бака, а также их более рослые и влиятельные соседи – банту, среди которых был один молодой охотник.

Наш охотник жил в глубине конголезских джунглей и относился к той малочисленной этнической группе банту, которая населяет верховье реки Санга. Кочевники по природе банту охотятся на лесную дичь. Молодой, физически крепкий и мускулистый, он был одним из лучших охотников племени и занимался не только этим. Ему доверяли отвозить мясо дичи, туши и меха вверх по реке в город Леопольдвиль, чтобы обменивать их на корни маниоки, из которых пекут «хлеб из кассавы» для всего племени. Но сначала нужно было поймать добычу.