The Worlds I See

Затем Эндрю Нг, который долгое время совмещал свою роль педагога с руководящими должностями в Кремниевой долине, ушел с поста директора SAIL. Ряд старших коллег поддержали меня в качестве его замены, в результате чего я стала седьмым директором лаборатории и первой женщиной на этом посту. Итак, позвонив специалисту по утилизации электроники и предложив бесплатный обед, чтобы заманить своих коллег-профессоров на новый график встреч, я приступила к восстановлению SAIL - не только как канала финансирования, но и как социального, межличностного и даже культурного центра нашего сообщества.

Моя собственная лаборатория - небольшое подразделение, которым я руководил с момента переезда из Принстона и известное как Стэнфордская лаборатория зрения и обучения, - занимала юго-восточный угол второго этажа здания Gates Computer Science Building, недалеко от дальнего края университета, где окраины кампуса сливаются с холмами Пало-Альто. Это было место, где я любил бродить независимо от того, было ли у меня что-то запланировано. В каждой комнате, казалось, собиралась новая группа студентов, по крайней мере один из которых всегда был свободен, чтобы поболтать несколько минут о своих исследованиях или каких-то шальных идеях.

Особое значение для меня имело окончание первого курса аспирантуры, включая сверхъестественно терпеливого Цзя. Творческий огонь, охвативший его после ImageNet, продолжал гореть и, казалось, только усиливался, когда до защиты докторской диссертации оставались считанные месяцы. Его настроение было характерно для всей лаборатории: освеженное, сосредоточенное и жаждущее исследований.

Это также означало, что он все больше и больше напрягался, выполняя впечатляющий, но обременительный объем работы. По мере того как расширялась широта и нюансы его собственной научной деятельности, стало ясно, что пришло время для преемника в качестве ведущего организатора конкурса. Ольга, уже год работающая в нашей лаборатории, с радостью взяла бразды правления в свои руки, поддерживая многочисленные операционные детали и одновременно зарекомендовав себя как необычайно способный представитель того, что по своей природе было в равной степени как технической задачей, так и общественным мероприятием.

Тем временем прибыло новое поколение студентов, их суетливое нетерпение приятно контрастировало с самообладанием ветеранов. Благодаря успеху ImageNet наша лаборатория стала магнитом для особого типа молодых мыслителей. Будучи первым поколением студентов, достигших академического возраста в эпоху возрождения ИИ, они пользовались редкой привилегией. Они были достаточно взрослыми, чтобы понять, что история только зарождается, но достаточно молодыми, чтобы застать ее на заре своей карьеры.

Каждый из них следил за новостями в Интернете, по телевидению и в разговорах с преподавателями, которые они подслушивали, проходя по коридорам. Все это указывало на будущее, которое, казалось, наступило на десятилетия раньше запланированного срока, и которое предлагало им больше, чем могло ожидать любое предыдущее поколение. Впервые студент, изучающий компьютерное зрение, стремился получить не одну из нескольких желанных преподавательских должностей, разбросанных по всей стране, а путь в технологическую индустрию, будь то работа в стартапе или одном из гигантов.

В таком мире, как наш, это была необычайно захватывающая перспектива и, возможно, даже прибыльная. Но наши действия указывали на более простую мотивацию, даже среди новичков: мы как никогда стремились к исследованиям, неизвестность простиралась далеко за горизонт. Мы были одержимы особенно амбициозной маркой творчества, той, что делает дни маниакальными, а ночи бессонными. И хотя у мировых производителей наверняка были свои планы на ImageNet и множество приложений, которые они, несомненно, из него извлекут, мы знали, что это их путь, а не наш. Полярная звезда была еще далеко. Мы еще не закончили с наукой.

 

Хихиканье раздавалось по всей лаборатории, пока Цзя щелкал по слайдам. Тема презентации на первый взгляд не казалась особенно смешной - новый подход к устранению сбоев в классификации изображений, - но в попытке изучить вид входных данных, которые сбивают алгоритм с толку, на сайте была собрана коллекция отфотошопленных чудовищ, от причудливых до пугающих. Каждое из них вызывало смех и умиление: кенгуру с полосами зебры и рогами барана, котенок, выныривающий из волн с акульими зубами, и бегемот со шкурой арбуза. Но именно изображение на экране вывело толпу из себя: утиное тело с головой крокодила в натуральную величину, мирно стоящее в парке без малейшего видимого напряжения на крошечных лапках, словно чудовище из греческой мифологии, переделанное для детской книжки. Цзя продолжал стоять, не двигаясь, как будто смех - это частота, которую он не слышит.