This War of Mine (Ремейк)

Как бы там ни было, ещё живой Эдвардс реагирует совсем иначе. Чуть поодаль от шоссе, поблескивая словно какое-то религиозное сооружение, стоит современное стеклянное здание с яркими пластиковыми вывесками спереди. Это иракский вариант 7‑Eleven. Разоренное и разбитое, это здание вселяет в водителя нового Хамви надежду:

— Черт! Здесь видно даже какие-то признаки цивилизации.

Разведбатальон останавливается в поле с высокой травой рядом с взорванными промышленными зданиями.

Багдад еще слишком далеко, чтобы разглядеть, что там происходит, но достаточно близко, чтобы слышать круглосуточное громыхание артиллерии и взрывов американских бомб. Бомбежка бухает словно монотонный ритм стереосистемы с усилителем басов в припаркованном под окнами автомобиле.

В первый же вечер под Багдадом подсаживаюсь к идиоту «Маллигану». В «Ноль-Два», когда «Маллиган» еще носил усы, он был как две капли воды похож на одного австралийского художника. Сейчас он производит впечатление одного из самых вдумчивых и красноречивых людей в батальоне, и я начинаю гадать, не обманываются ли на его счет рядовые бойцы. Он очень приятен в общении, но ему свойственна какая-то рассеянная напряженность, одновременно харизматическая и изматывающая. Он смотрит на вас в упор немигающим взглядом, и при этом кажется, что зрачки его слегка вибрируют. Он подкрепляет категоричное и неожиданное политическое наблюдение — «в этой части света было бы куда лучше без нас» — ницшеанским размышлением о смертоносной природе битвы. «Мы можем погибнуть прямо сейчас, в любой момент, — наклоняясь вперед. — Из-за этого легко потерять рассудок. Рассудок отступает перед страхом смерти». И добавляет: «Но сохранять спокойствие и оставаться там, где тебя ожидает верная смерть — это еще и признак безумия. Чтобы выжить в бою, нужно сойти с ума».

Когда заговариваю с ним о том, что люди жалуются на него — на его склонность время от времени втравливать их в ребяческую, но опасную «охоту за сокровищами» — иракскими военными сувенирами, он начинает подробно описывать относительные достоинства иракского и американского оружия, открыто признавая, что брал иракские АК. Он даже хвастается тем, что однажды убил из этого оружия одного вражеского бойца.

— Это хорошее оружие ближнего поражения, подходящее для ведения стрельбы из машины, — и с этим утверждением поспоришь.

Сержант Роберт Джейкобс— один из подчиненных «Маллигана» — замечает нас вместе и позже подходит ко мне, чтобы рассказать кое о чем, что его сильно беспокоит.

Джейкобс — ветеран Афганистана, где служил в одной группе с Уокером. Как и он, Джейкобс считает себя чрезвычайно опытным профессионалом.

Мальчишкой он носился по родным лесам, и имеет крепкое телосложение. После увольнения из корпуса морской пехоты он планирует стать профессиональным бодибилдером. В ситуациях, когда «Маллиган» демонстрирует лишь мерцательное присутствие, Джейкобс полностью сосредоточен. Теперь он возглавляет свою собственную разведгруппу, и утверждает, что три ночи тому назад во время патрулирования у города «N», «Маллиган» пытался заколоть штыком вражеского военнопленного. По словам Джея, его группа действовала в полной темноте — морпехи были в очках ночного видения, когда наткнулись на вражеского бойца, который стоял на коленях в окопе, пытаясь от них спрятаться. Он с двумя морпехами приблизился к иракцу, наставив на него оружие.

— На самом деле… мы все были сами не свои, потому что ранили сержанта, и я хотел пристрелить этого парня. Но это бы выдало нашу позицию.

Двое его людей разоружили иракца, а Джейкобс грубо заломил ему руки за спину. В этот момент, по словам Джея, «Маллиган» набросился на пленного из темноты с выставленным вперед штыком.

Задолго до этого инцидента слышал, как рядовые бойцы допекают «Маллигану» за то, что он с напыщенным видом расхаживает со штыком — это что-то вовсе несвойственное другим морпехам в батальоне.

— Он просто чрезмерно все драматизирует, чтобы почувствовать себя героем. Он перепрыгивает через меня и всаживает штык ему в грудь. Он превратил ситуацию в сплошной хаос.

Как говорит Джейкобс, у пленного на груди были пристегнуты магазины для винтовки, которые отразили удар штыка. Джейкобс, «Маллиган» и пленный мужчина повалились на землю. На то, чтобы восстановить контроль над пленным ушло несколько моментов борьбы. Джей утверждает, что как только он усмирил пленного, скрутив ему руки за спиной, буйный «Маллиган» снова бросился на него, пытаясь ударить его в живот.

— Его удар в живот достался мне.

Сержант, к слову, вел дневник.

— Я называю его «журналом своей горечи». Если со мной что-то случится, я хочу, чтоб моя жена знала правду. Потому что из-за таких парней, как «Маллиган», мы сражаемся как дауны.

«Маллиган» оспаривает версию событий, которую излагает товарищ. По его словам, когда он появился, пленного не контролировали. В его версии событий, он взмахнул штыком, когда мужчина оказывал сопротивление захвату в плен.

— Я ткнул его штыком. Если бы хотел его убить, я бы его застрелил. Ранив его, спас ему жизнь.