TIA*-2. *This is Africa

– Да потом поедим, ты чего? И заезжать никуда не надо, я же говорю, прямо на трассе продают. Тебе самому интересно будет…

Всё, Остапа понесло. Я же говорил – не укладывается у человека в голове, как это кому-то может быть неинтересно то, что интересно ему. Значит, несчастный просто не понимает, как это здорово, и нужное ему объяснить ещё раз, ага.

Мы, наконец-то, забрались на перевал, и от открывшейся картины буквально захватило дух. Красивейшие, поросшие могучим лесом горы с трёх сторон, а далеко внизу, в долине, раскинулся городок.

– Блин, красиво-то до чего…

– Ага. Но это отсюда. А в городе развал и упадок, обнищали в конец. Хотя вообще он своеобразный такой. Там трамвайные линии, а между ними лестницы, вместо переулков.

– Это как?

– Ну, вот так. Не везде, но во многих местах.

– Ну, тебе виднее. И где ножи твои?

– Сейчас, спустимся немного, увидишь. Там, кстати, и поесть можно рядом, и помыться.

Уже на последней трети спуска, Герыч попросил остановиться у непрезентабельного, сколоченного из досок дома, стоявшего метрах в двадцати от дороги. Перед домом, на простеньких фанерных стендах развешаны всякие острые и блестящие железки, вызывающие у моего товарища слюноотделение. Два мужика, высокий и не очень, курившие на крыльце, неспешно встают при нашем появлении.

– День добрый!

– Добрый…

Крепкие, жилистые, с жёсткими лицами. Я бы ночью в переулке с такими не хотел встретиться.

– Ножи бы нам посмотреть.

– Вот, пожалуйста, смотрите.

Герыч, бегло окинув взглядом экспозицию, поворачивается обратно к мужикам.

– А серьёзное есть что?

Мужик, что пониже, с лёгкой гримасой развёл лопатообразными руками.

– Что есть, всё тут. А на что посерьёзнее, это охотбилет нужен, сами знаете.

Герыч успокаивающе улыбается.

– Да не мент я. Боцмана знаешь же?

Дождавшись лёгкого кивка, продолжает.

– Он меня знает, подтвердит, если надо. Что, неужели нормальных ножей за печкой нет?

Суроволицые хозяева лавки переглянулись, что-то молча между собой решили, и жестом пригласили нас внутрь. Заходим, и оказываемся в большой, где-то на половину дома, чистой и почти свободной от мебели комнате. Пара лавок из солидного дерева, вдоль стен идут стеллажи с ножами, пневматикой и разнообразными поделками из металла, а противоположную от входа сторону занимает большая русская печь, сбоку от которой проход на другую половину дома. Высокий ушёл за печь, через минуту вернулся, таща охапку режиков в дорого выглядящих ножнах, и разложил их на лавке. Герыч, довольно клацнув языком, приступил к осмотру, и следующие двадцать минут в комнате звучали исключительно фразы типа «холодная ковка», «угол заточки» и «твёрдость стали». С периодически называемыми ценами вроде «двадцать пять тысяч». Больные люди, однако, такие деньги за режик платить.

В итоге, мой товарищ стал беднее на восемнадцать тысяч рублей, приобретя взамен средних размеров охотничий ножик. Ладно, чем бы дитя не тешилось. Я от покупки чего-либо острого решительно отказался, после чего мужики осторожно намекнули, что оружие в природе бывает не только холодное. На что мы вежливо поблагодарили за предложение, но сказали, что будем иметь в виду, но дорога нам предстоит долгая, и тащить с собой палевно, на чём и распрощались.

– Ребят, а где здесь можно поесть нормально на трассе, и сполоснуться заодно?

– Километра четыре проедете, справа будет вывеска «Гостиница и ресторан», там ещё медведь деревянный стоит.

По дороге до едальни я делюсь своим впечатлением от мужиков. Герыч кивает с таким довольным видом, как будто это он лично тут всех зачал и воспитал.

– Да, тут народ суровый. Хачёвская мафия, вон, так и не прижилась – перестреляли всю. Но и работящие люди, бывают династии, которые по 150 лет на одном заводе работают. Настоящая Россия тут.

Обстановка в «ресторане» оказалась простенька, а вот кормёжка очень даже ничего. Не то, чтоб прям Мишлен отдыхает, но вкусно, и порции большие. Герыч, правда, этого не замечает, упоённо расписывая достоинства свежеприобретённого режика. Рукоятка из чьих-то рогов, холодная ковка и прочая жутко, по его мнению, интересная окружающим хрень.

– И стоило оно того, почти двадцатку отдавать?

– Да ты не понимаешь, это мало очень за такой нож!

Заметив мою скептическую гримасу, любитель острых железок с удвоенным пылом принимается объяснять, насколько эта конкретная железка замечательная, и как ничтожны три красных и три сине-зелёных бумажки в сравнении с этим чудом златоустовских кузнецов. Ну, каждому своё, что тут ещё можно сказать…

Поймите меня правильно – нож, это полезная штука, я вон сам тычковый с собой таскаю везде, кроме самолётов. Но с ума-то зачем сходить?

Герыч, тем временем, делает внезапный заход.

– Слушай, тут у них в городе полно обвеса всякого на стволы, креплений, оптики. Давай заедем, прикупим?

Имитирую непонимание.

– Нахуа?

– Да в Семипалатинске пацанам отдадим. Мало ли, что у них там начнётся. Может пригодиться.

– Я тут новости смотрел, пока ты серенады своему ножику пел. Вон, экран у тебя за спиной. Вроде как, успокаивается понемногу. В Астане стрелять перестали, Ахметов из аэропорта…