Тьяна. Избранница Каарха

Зажмуриться, ни о чем не думая, с громким стоном выгнуться от первого же прикосновения грешных губ.

Чувственный водоворот, хриплые стоны, переходящие в крики.

Снова тяжесть сильного тела.

Лазурный взгляд, выжигающий клеймо на душе.

Хриплый стон в ответ на мое неожиданное напряжение:

— Не больно… Сейчас все иначе. Доверься мне…

Проникновение, невероятное, неповторимое ощущение наполненности и первый толчок, как шаг к высшему наслаждению.

…Гораздо позже, с трудом восстанавливая дыхание, мы лежали в постели, вслушиваясь в грозу, которая бушевала над островом.

— Так будет каждый раз? — вздрогнув, спросила у мужа, когда извилистая молния разрезала пополам небо.

— Даже лучше, — чмокнув в макушку, усмехнулся он.

Его рука прижимала меня к себе, другая теребила волосы.

— Я про грозу, — покраснев, ответила ему и легонько стукнула по плечу.

Сандер тоже глянул в окно:

— Не знаю. Мы с тобой первые такие.

— Какие?

— Особенные.

Но этого показалось мало.

— Почему кристалл так себя повел?

— Жадное создание, — фыркнул он.

— Кто? Я?

— Нет, — рассмеялся мужчина, чмокая меня в нос. — Кристалл. Завеса снова увеличилась.

— Увеличилась? — не поверила я, снова посмотрела в окно, но там были лишь темное небо и всполохи молний.

— Да, благодаря нам. Нашей любви.

— Значит, твой предок ошибся.

— Не совсем. Ты же не обычная огненная. Я читал его дневник. Жена Крайгена пыталась убить его во время первой ночи. Она его ненавидела. Но не за то, что он лишил ее возможности иметь детей и высосал огненную силу. А за то, что ее заставили выйти за него замуж, увезли от развлечений столицы в глухомань. Ее ненависть разъедала кристалл, уничтожала его. Ни о какой любви там речи не шло.

— А потом?

— Мы всего лишь четвертая пара, Тьяна. Жена моего деда оказалась не лучше. Ненависти, правда, не было, лишь презрение.

— А Валенсия?

Сандер вздохнул:

— Она любила отца, хотя никогда не признается в этом. Очень любила. И не могла простить, что он не ответил на ее чувства, предпочел маму. Валенсия ведь появилась вскоре после моего рождения. Но я видел, что с ней было, когда отец умер. Тогда-то в ее жизни и появился Ниардо, что-то вроде попытки забыться.

— Выходит…

— Ни у кого из них не было шанса узнать о других возможностях подпитки кристалла.

— Но ведь возможность иметь детей кристалл отнимал, — возразила я. — И дальше будет отнимать.

Сандер провел ладонью по моему животу:

— У него все будет по-другому.

— А если нет?

Я не хотела своему сыну такой участи. И будущим огненным девочкам тоже.

— Мир меняется. Мы этим воспользуемся, — целуя меня в макушку, произнес Сандер и вдруг отстранился. — Бездна! Забыл!

— Что?

— Одевайся быстрее! — вскакивая с кровати, произнес муж.

— Сюда должен явиться хозяин комнаты? — кутаясь в покрывало, спросила я.

— Нет. Но надо спешить.

Процесс одевания занял пять минут. Сандер так спешил, что даже не дал мне посмотреть на себя в зеркало.

— И так красивая. Пошли быстрее!

— Куда?

— Тебя кое-кто хочет видеть, — шепнул мне Сандер на ушко, когда мы вышли в коридор.

— Кто?

Сейчас я совершенно не желала кого-то принимать и тем более с кем-то разговаривать. Больше всего мне хотелось уединиться с мужем в наших (какое замечательное слово!) покоях.

— А ты посмотри сама, — хитро улыбнулся Сандер.

— Опять говоришь загадками? Не надоело тебе? — насмешливо пожурила, стараясь не смотреть по сторонам.

Никогда не думала, что у нас так много слуг. И чего они улыбаются? Подумаешь, гроза.

— Нет. Это сюрприз.

— Сюрприз?

Энтузиазма в моем голосе не прибавилось, как и желания встречаться с сюрпризом.

— Тебе понравится, — обдавая горячим дыханием чувствительное место за ушком, шепнул муж, а я едва не застонала, почувствовав реакцию тела на эту близость.

Мне его было мало. Так мало, что даже не представляла, как проживу в разлуке.

Всего пара минут, и мы оказались у неприметной двери на втором этаже.

— Мне сюда? — переспросила с сомнением.

— Сюда. В более богатые покои сюрприз переселяться отказался.

— Даже так, — недоуменно пробормотала в ответ, взялась за ручку и открыла дверь.

Едва слышно скрипнули петли, нарушая неожиданно тягучую и волнующую тишину. В груди в ожидании чего-то невероятного, как сумасшедшее, забилось сердце.

Она сидела ко мне спиной. Крохотная, сгорбленная фигурка, несмотря на жаркую погоду, укутанная в шерстяную шаль, некрасиво распушившуюся от времени и многочисленных стирок. Седую поникшую голову покрывал черный платок с мелкими белыми цветочками.

Но я сразу ее узнала. С первого взгляда.

А дальше реальность смазалась, исчезла, потерялась.

Очнулась я на коленях перед креслом, прижимая морщинистые, изуродованные артритом руки к своим щекам и беззвучно заливаясь слезами.

— Нянюшка…

Ирил

Гроза за окном набирала обороты: сверкали молнии, дул сильнейший ветер, клонил к земле могучие деревья, разметал по острову листву и тонкие ветки, а от раскатистого грома закладывало уши.

Дверь в спальню была открыта настежь, и капельки дождя, насквозь промочив занавески, блестящей глянцевой лужей собрались у самого порога, наполняя воздух прохладной свежестью.

Сорджи пил.