Тяжело найти, легко потерять и невозможно забить

— Всем привет-привет-привет!!! — Уля мало того, что ворвалась без стука, так еще и хоть немного притормозить не подумала. Всколыхнуло шторы, скатерть, трем младенцам досталось три чмока-в-лобики в темпе пулеметной очереди. Шону и Лану этот вихрь просто на мгновение обнял — и только на мне затормозил, прикипев на несколько секунд к моим губам жарким поцелуем! Однако вставить хоть слово мне эта фора не помогла. — Отчет по ревизии продуктовых складов! Занесешь Марго, дорогой? А то мне пора на рыбалку-у-у!

Последние звуки фразы донеслись уже из коридора.

— Это была моя жена-оборотень, Танцующая-с-листьями, — разведя руками, представил я растаявшее прекрасное виденье с острыми ушами и хвостом. Возможность в любой момент подпитать свой организм маной порядочно разбаловала любительницу мехов и охоты, и теперь она задействовала свои силы не только в бою, но и просто по желанию. Вот как теперь.

— Мы пойдем тогда, — я подобрал папку со стола. — Нечего моему первому помощнику задерживаться на работе в ожидании документов.

— И часто у вас так? — едва мы вышли за двери, спросил меня Хо. Я даже не смог понять, чего больше в его голосе: ехидства или все-таки сочувствия.

— Марго засадила бы Улю устно изложить тезисы из отчета, а у Танцующей — вечерняя рыбалка с такими же любителями покидать спиннинг, нужно отчаливать сразу после заката. Вот и перекинула мне бумаги, хитрюга, — объяснил я. — Нашла меня она по запаху, то, что ты со мной — узнала оттуда же. Оттого скоростной маневр: чтобы не усадили с остальными пить чай с высоким гостем. Так-то обычно наше общение более… степенно. Да, собственно, сейчас покажу. Кирби, можно войти? Я с Хо и Сунан.

Гарпия открыла дверь спальни-студии почти сразу же. Перепачканный фартук, перепачканные краской перья на крыльях, даже лбу, носу и щекам досталось — я оторвал птицу от её любимого занятия. Она кивнула мне, потом — корейцу, я ведь его всем своим супругам представлял. На секунду замерла, разглядывая девушку… после чего не глядя подхватила альбом и карандаш, и очень быстро набросала черно-белый портрет-зарисовку. Словно сфотографировала.

— Я… действительно такая? — словно раньше не смотрелась в зеркало, зачарованно уставилась на вырванный лист спасенная участница экспедиции. Она машинально дотронулась до пряди волос, потом тронула её изображение на рисунке и почему-то вздрогнула.

В это время Кирби отвела меня чуть в сторону и вручила толстенный том, лежащий у неё на тумбочке. Явно из запасов Гидеона помпезная книженция, которую в поместье так и бросили при бегстве с острова. Ну-ка… “Академическая живопись”!

— Закладка, — подсказала мне супруга.

“Живописные полотна, пристойные для дарения высокопоставленным гостям из иных стран.”

— Хочешь сказать, что ты… — я постучал по копиям неких полотен, сброшюрованных на холстах перемежаясь с толстой и плотной бумагой.

Вместо ответа гарпия сунула мне в руки рабочую раму, туго обтянутую полотном, до того скромно стоящую у стены задником наружу. Большую такую: “квадратик” был метра полтора на сторону. И не пустой; нёс уже законченную живописную композицию. Если до этого моя супруга работала только в жанре строгого реализма — то эта картина была ей написана в той самой “академической” манере.

На ней совмещался Хо, отображенный по пояс, дирижабль “Киров” в проекции “три четверти”, причем художнице удалось придать рисунку скорость, и даже для поврежденных, чадящих дымами парусников мини-эскадры Гидеона в углу место нашлось. Почтовые марки или денежные купюры: на них такие коллажи часто можно встретить. Однако коллажем полотно совсем не смотрелось, органично совмещая несовместимые, казалось бы, предметы и кирина. На мой дилетанский взгляд — просто шедевр! Да и сама супруга хороша: взять и освоить, без учителя, просто по чужим работам абсолютно новую изобразительную манеру!

— Королевский подарок, — честно сказал я, поворачивая картину к тому, для кого она была написана. И попенял: — А у тебя даже особняка нет, чтобы над камином или на главной лестнице повесить. Так бы и не отдал, но Кирби просто не сможет нарисовать хуже.

— Именно что королевский, — задумчиво отозвался министр, рассматривая полотно. — Ты, конечно, не знаешь: в Хималии тематические картины о свершениях подданных принято отдавать в Дворцовую Галерею. Достойного исполнения и о достойных свершениях, конечно. Так что оставь свое ёрничанье при себе: мне она не достанется. Доволен?

— Честно? Очень!

В кабинете своего первого помощника я застал Звездочку… и целую пирамиду из грубых самодельных кружек, набранных из деревянных полос и скрепленных коваными обручами на манер бочковых. Настоящая бочка тут тоже присутствовала — небольшая такая, литров на пятьдесят: минотавра как раз небрежно вкручивала в неё кран. Пальцами и не озаботившись предварительным сверлением.

— Рабочий день не кончился, говоришь? — с “понимающей” интонацией прокомментировала демонесса-попаданка.

— Это та самая Сунан, — “представил” я девушку-рейнджера.