Тяжелые звезды

По-настоящему я ощутил неизбежность войны в ночь с 6 на 7 декабря, когда в пересказе Ерина услышал слова Грачева, произнесенные после бесплодных переговоров с Дудаевым: «Наверное, все-таки придется действовать…» Для меня эта фраза значила многое. И то, что, будучи доложена президенту страны, она, скорее всего, положит конец последним колебаниям верховной власти. И то, что с этой минуты все условные обозначения на наших картах — все эти решительные красные стрелы, символизирующие наступление, — словно оживают и наполняются голосами реальных людей. Силуэтами танков и боевых машин пехоты. Огоньками сигарет. Надеждами на будущее и простыми человеческими страхами за собственную судьбу.

Подумалось: кто знает, как оно там обернется?..

Грозный рубеж

Всю первую декаду декабря я находился в Моздоке, помогая командующему войсковой оперативной группировкой ВВ на Северном Кавказе генералу Анатолию Романову готовить к выполнению боевой задачи те наши части и соединения, которым предстояло входить в Чечню. В контексте предстоящей операции она формулировалась совершенно четко и была нам по силам: ВВ должны были взять под охрану коммуникации и маршруты движения группировок федеральных войск, вести поиск и задержание лидеров дудаевского режима, способных организовать вооруженное сопротивление в тылу действующих войск. Ну и, конечно, — где применяя силу, а где по доброму согласию — изымать оружие и боеприпасы у боевиков незаконных вооруженных формирований и гражданского населения.

Основная тяжесть прорыва укреплений и узлов обороны дудаевских сил ложилась, конечно, на армейские части и соединения: именно они, имеющие самолеты, танки, артиллерию и ракетное вооружение, средства радиоэлектронной борьбы и инженерные части, способные наводить понтонные переправы — становились лидерами наступления, задавая темп движения всем остальным участникам операции: внутренним и пограничным войскам, контрразведчикам, сотрудникам милиции и специалистам по чрезвычайным ситуациям. Замысел принадлежал Генеральному штабу. Учитывая, что операция должна была проводиться на территории Северо-Кавказского военного округа (Далее — СКВО. — Авт.) с привлечением значительного количества соединений и частей округа, детальное ее планирование, подготовка и руководство войсками были возложены на управление СКВО.

Технология подготовки крупной войсковой операции известна только специалистам — профессиональным военным и тем государственным чиновникам, служба которых обязывает их участвовать в принятии политического решения, либо в проработке отдельных деталей. Вообще-то, это тяжелый труд, требующий усилий множества людей, их бережного отношения к военной и государственной тайне.

Волей судьбы сами боевые действия — их драматизм, человеческие потери и конечные результаты — волнуют общество куда больше, нежели предшествующие им действия людей, которых метафорически можно было бы назвать конструкторами войны. Пока военное вмешательство является самым сильным средством против зла и несправедливости, пока оно признается человечеством как крайняя и законная мера государства, вынужденного защищаться, будет оставаться необходимость в профессионалах, способных создавать точные чертежи будущей войны. Но речь не столько о штабных офицерах, которые наносят на карту маршруты движения танковых колонн, сколько о политиках, которые должны заранее предвидеть, какой краской нарисуют вот эти самые танки и дети российских танкистов, и дети чеченских гранатометчиков. То есть как отзовется эта война в душах людей и на следующий день после ее начала, и через десятилетия…

До того как командир мотострелковой роты получит команду «Вперед!», должно произойти множество взаимосвязанных друг с другом событий, среди которых, если отбросить частности, следует признать важнейшими констатацию исчерпанности иных усилий; всестороннюю оценку реальной угрозы; определение законности предполагаемых действий; политическое решение о проведении военной операции; разработку ее замысла; детальное планирование; подготовку сил и средств для участия в боевых действиях.

Эти общеизвестные стадии подготовки военной операции подобного масштаба я упоминаю лишь для того, чтобы исторически достоверно и хронологически точно воспроизвести те шаги российского руководства, которые были предприняты накануне первого похода в Чечню, и дать им свои комментарии. Это тем более важно, что вооруженный конфликт в Чечне хотя и был далеко не первым среди тех, что произошли в Российской Федерации после распада СССР, но единственным в своем роде, который по характеру ведущихся там боевых действий, по количеству участвовавших в нем людей, по величине экономических потерь и бедствиям гражданского населения заслуживает право именоваться полноценной войной.