Тяжелые звезды

Принятые в те годы правила гласили, что соискатель на генерал-майорскую должность командира дивизии должен пройти собеседование в Центральном Комитете коммунистической партии СССР (ЦК КПСС) на Старой площади в Москве. Не избежал этой процедуры и я. Никаких сомнений по поводу целесообразности этой торжественной церемонии у меня не было: во-первых, это было обязательное условие, во-вторых, партийная работа для офицера являлась естественным делом. Будучи командиром полка в Могилеве, я был, например, членом горкома партии. К тому же считалось, что ЦК КПСС, вернее, тот его отдел, который контролировал работу правоохранительных органов, служит серьезным фильтром, способным отсеять недостойного человека. И впрямь, иные работники ЦК имели очень серьезный опыт кадровой работы. Несерьезный, легкомысленный человек, если по какому-либо недосмотру он все-таки достигал мягких ковровых дорожек ЦК, вряд ли мог рассчитывать на их снисхождение.

Я знал, как работала система партийного отбора в наших войсках. Взять хотя бы начальника Управления кадров ГУК ВВ СССР, а впоследствии начальника Управления кадров МВД СССР генерал-лейтенанта Ивана Филипповича Мельника. Фронтовик, бывший политработник, он не по одному разу побывал в каждом из 180 полков, которые насчитывали наши войска. И не пил, не закусывал, а работал. То есть бывал на занятиях, на совещаниях у каждого командира полка. И каждого брал на заметку: вот этот годится, а этот послабее. Вот этот потянет на начальника штаба дивизии, а этот — на заместителя по боевой подготовке. То есть отбор был серьезный, и внимательный взгляд Мельника все замечал и запоминал в деталях. Конечно, без его ведома никто на Старую площадь просто бы не попал.

В таком подходе я не видел ничего плохого. Наоборот, следует признать, что подобный отсев могли пройти только люди по-настоящему способные. Так происходила кристаллизация командного состава. Не знаю, как раньше, но в эти годы там уже мало обращали внимание на рабоче-крестьянское происхождение, а смотрели, как тот или иной командир умеет работать. Не исключаю, что часть приспособленцев просачивалась через сито, но это были все-таки единицы. Стоит вспомнить и о том, сколько умного и толкового было сделано в области воспитательной работы и в области укрепления дисциплины. Та же работа с семьями. Суды офицерской чести. Женсоветы. Жаль, что многое из этого сегодня утрачено, в то время как сама жизнь показала — так и остались главным бичом гарнизонной жизни пьянство да похождения. В то время как суд офицерской чести очень многих привел в чувство. Многих спас от падения. А еще больше заставил задуматься и найти свое место в офицерском коллективе.

Однако многие из нас, те, с кем велись в ЦК собеседования, понимали, что отчасти был в них нафталиновый запах давних партийных ритуалов. Каждый из нас повидал на своем веку разных партийных работников, и этого опыта было достаточно, чтобы составить собственное мнение.

Мне лично был памятен случай, когда я, будучи командиром полка, очень сильно засомневался в праведности иных представителей высоких эшелонов партийной власти. Как-то позвонил комдив и строгим голосом известил: «К нам едет инструктор ЦК КПСС, который вместе с группой офицеров главка будет проверять в твоем полку работу офицеров ротного звена». Естественно, я засучил рукава и каждый день комдиву докладываю, что сделано, а что не сделано. В общем, держу его в курсе, а сам подтягиваю хвосты. Накануне приезда поинтересовался, как следует принимать гостей, надо ли заказывать гостиницу, как кормить… Комдив, разумеется, волнуется: «Я узнаю и сообщу позже. Но ты учти, не вздумай организовывать выпивки и все такое!.. Это же инструктор ЦК!»

Да я и сам понимал — ну какие тут могут быть застолья, если едут государственные люди? К тому же я сам не любил, когда разнообразные комиссии, наезжавшие в часть сверху, иногда начинали путать работу с отдыхом. Молчал, конечно, если это были представители вышестоящих штабов, но и особым хлебосольством, что называется, в дивизии не славился.

На всякий случай обратился за советом к бывалому человеку — к начальнику Управления внутренних дел Могилевской области генерал-майору милиции Николаю Филимоновичу Дубасову: «Так и так, гостиницу я заказал…» Он в свою очередь засомневался: «Может, их на моей служебной даче разместить? Там свободно. Может, пообедают…» Я озабоченно вздохнул: «Комдив меня строго предупредил — никаких застолий. Он, видимо, этого инструктора хорошо знает». Но Дубасов заронил в мою душу зерна сомнения: «Ты знаешь, у меня об этом человеке совершенно другая информация».