Тиберий. Преемник Августа

Ничто более ясно не могло показать нереальность мятежа, чем обещание «дальнейших инструкций». Эти умеренные мятежники, видимо, тешили себя мыслью, что мятеж будет носить мирный характер и продолжится долго и что они постепенно, одно за другим будут направлять в Рим свои требования, а новый император будет покорно им следовать. Они были новичками в деле восстания и даже не знали, что это такое и как оно проходит.

Попытки Перценния пали на подготовленную почву настроений более серьезных его коллег. Пока эти события происходили в летнем лагере, восстали войска в Навпорте и отметили это событие грабежом соседних вилл. Попытки центурионов восстановить порядок привели к оскорблениям, а затем и к насилию. Особенным нападкам подвергся Авфидиен Руф, офицер, выслужившийся из рядовых до должностей, соответствовавших современным должностям адъютанта и квартирмейстера. Авфидиен тяжко трудился всю свою жизнь и заставлял делать то же и других. Они захватили Авфидиена, запрягли в повозку с багажом и погнали вперед, издевательски спрашивая, как ему нравится тяжкий груз и длительные переходы, которым они сами подвергаются ежедневно. Авфидиен был первой жертвой насилия среди центурионов, на его примере стало ясно, где искать истинные причины недовольства — в слишком суровой дисциплине, а не в условиях службы.

Прибытие в лагерь этих людей перечеркнуло результаты дипломатии Блеза. Пример грабежей стал заразительным. Мягкость Блеза была его выбором, а не необходимостью. Как только он понял, что дела принимают серьезный оборот, он прибег к суровым мерам. Центурионы и лучшие из воинов все еще были лояльны. Главные зачинщики были взяты под стражу, высечены и посажены на гауптвахту. Эти шаги были предприняты несколько поздно. Арестованные обратились за помощью к своим товарищам и были тут же освобождены силой.

Отныне мятеж стал приобретать опасный оборот. Главный зачинщик — некий Вибулен выступил вперед и произнес пламенную речь, направленную прямо против Блеза. Он утверждал, будто его брат был направлен от имени мятежников донести новость и обращение к легионам, стоявшим в Германии, но был убит гладиаторами Блеза.

Чувства, захлестнувшие воинов после этого сообщения, окончательно смели авторитет командира: Мятежники распорядились арестовать гладиаторов и заковать их, пока они сами будут искать тело убитого ими посланника. Тело не нашли, а гладиаторы, допрошенные под пыткой, отрицали убийство ими кого бы то ни было. В конце концов стало известно, что у Вибулена никогда не было брата. Это, однако, уже не имело значения. Вред уже был нанесен.

Тем временем все было объято восстанием против командиров, в ходе которого стала литься кровь. Офицеров изгнали из лагеря, а их палатки разграбили. Один из центурионов, Луцилий,[31]

был убит. Другие пытались найти убежище. Клемент Юлий, однако, был пойман и возвращен обратно, поскольку мог выступить и произнести речь от их имени. Страсти накалились во время всеобщего кровопролития, когда 8-й легион потребовал выдачи центуриона по имени Сирпик от 15-го легиона, где тот скрывался и который отказался его выдать. Лишь вмешательство Испанского 9-го легиона предотвратило всеобщий армейский бунт. Вибулен оказался более способным организатором, чем Перценний!

Пока мятежники были заняты своими делами, удивительным образом не думая о последствиях и забыв обо всем на свете, кроме своих забот, Тиберий предпринимал активные шаги для их усмирения. Его сын Друз с отрядом опытных офицеров, двумя когортами преторианской гвардии и отрядом германских всадников отправился в Паннонию. Начальником его штаба был человек, о котором мы вскоре услышим, — Луций Элий Сеян, сын помощника префекта преторианцев. Друз получил инструкции действовать в соответствии с обстоятельствами.

Прибыв, он нашел лагерь закрытым и охраняемым и распорядился, чтобы мятежники сошлись на общее собрание. Друз вошел в лагерь с небольшим отрядом, за ним закрыли ворота и поставили караул. Он занял свое место на трибунале в центре лагеря, а восставшие собрались вокруг возвышения большой толпой.

Было много шума и беспорядка. Дождавшись тишины, чтобы его можно было услышать, Друз стал читать письменное обращение Тиберия с обещанием донести их требования до сената. А пока, говорилось в письме, он посылает своего сына, чтобы тот решил то, что можно решить на месте.

От имени собрания говорил Клемент Юлий. Они потребовали почетной отставки после шестнадцати лет службы, оплаты по одному денарию в день, а также немедленного выхода на пенсию всех ветеранов. Друз отвечал, что не имеет полномочий удовлетворить такие их просьбы, что это компетенция только сената или его отца. Это — особенно ссылка на сенат — вызвало бурю негодования. Зачем он тогда сюда явился? Пусть он консультируется с сенатом всякий раз, когда наказывают кого-либо или посылают на передовую. Собрание стало превращаться в митинг протеста.