Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте

В какой-то момент мы доели последнюю плитку живительного шоколада, жалкие остатки раскрошенной булки и несколько кусочков виноградного сахара. Нас одолевает голод, мы замерзаем на ветру а наши лица горят как огонь. Каждый шаг грозит нам катастрофой. Мы рискуем сорваться вниз. У Краузе настолько сильные головные боли, что он едва может двигаться, не говоря уже о том, чтобы преодолеть горные перевалы, за которыми находится наш лагерь. Волей-неволей мы должны идти в обход, для чего нам надо спуститься в долину Эта идея возникает в воспаленных мозгах многих почти одновременно. Но для начала надо устроиться на ночевку в мокрой одежде в одной из горных пещер. Нам предстоит рискованный и непредсказуемый спуск по гладкому и скользкому склону. Нередко мы падаем. И чем дальше мы продвигаемся, тем сложнее получается идти вперед. Наверху, где рододендроны в полном своем великолепии еще цветут своими крупными бутонами, нам казалось, что все будет проще. Нам также казалось, что будет очень просто пересечь ручей в самой низине. Но мы вторично обманулись. Внизу мы попадаем в такие запутанные и колючие заросли, что через них не смог бы прорваться даже самый сильный такин.[86] Кустарник переплетен тысячами ветвей. Мы чувствуем себя пещерными людьми, так как пытаемся протиснуться сквозь заросли. В большинстве случаев нам приходится ползти на животе. Поднимаемся, но затем снова падаем, чтобы протискиваться между гнилыми ветвями и осколками камней. Мы ползем, пыхтя как паровозы. Ползем метром за метром, теряя последние запасы энергии. Когда мы наконец-то добираемся до «ручья», то видим, что это речка, причем глубокая и бурная. Чаща из рододендронов закрыта от нас обрывистым берегом. Нам ничего не остается, как ползти дальше до тех пор, пока к вечеру мы все-таки не достигаем лагеря.

Теперь все осталось позади. Голод утолен, весело дымят курительные трубки, забыт тягостный труд, и после того как из рук и тела вытащены все занозы и шипы, мы вновь болтаемся и смеемся вплоть до самой ночи.

Ко всем этим внешним проблемам, которые нам создает окружающая нас природа, добавляются чисто физические различия между отдельными участниками экспедиции, сказывающиеся на результатах нелегкой киноохоты в горах. Для некоторых она оказывается нелегким испытанием. Один дышит медленнее, другой — быстрее. Один привык действовать быстро, а другой склонен к рассудительности и осмотрительности. Каждый из них по-своему прав. Каждый стремится добиться успеха. Более тяжелый предпочитает высокогорные ботинки, а более легкий, надевая обувь на толстой подошве, время от времени обрушивает камни в пропасть, что делает его беспричинно нервным. Впрочем, сами голубые бараны, приученные легко скакать по камням, каждый раз скрываются, когда кто-то ненароком нарушает их покой. И как быстро они скрываются! Как-то, потеряв самообладание, я проворно устремился вперед. Краузе хочет, чтобы я сбавил темп, я же настаиваю, чтобы сам Краузе двигался побыстрее. Один видит ландшафт в целом и выслеживает баранов, другой рассматривает каждый цветок, а если видит редкого шмеля, то все бараны Земли становятся ему безразличными. Он гоняется с сачком за мохнатым насекомым до тех пор, пока оно не выбьется из сил и не закончит свою жизнь в нашей коллекции.

Энтомолог Эрнст Краузе, который в экспедиции выполнял функции фотографа и кинооператора

Наш высокогорный лагерь разбит на границе лесов. Из маленьких палаток вверх поднимается синеватый дым. После проделанной работы в лагерном городке мы намереваемся заслуженно отдохнуть. Анг Бао, один из наших шерпасов, чье фирменное блюдо в промозглую погоду мы ставим на огонь, пытается навести порядок в нашей палатке. Лагерь Краузе разбит несколько поодаль, несколько позади моего. Мой чемодан является одновременно и обеденным и письменным столом, складом патронов, подсвечником и еще много чем. Из другой полезной и универсальной мебели в моей палатке находится еще где-то двадцать различных предметов. Все они находятся вразброс, но все-таки каждый на своем месте. Только так можно быстро найти необходимые для жизни и продолжения исследований вещи: инструменты, камеры, винтовки, сачки, книги, продукты, патроны, футляры, кипятильники и т. д. Пасанг — это наш повар. Он делает лапшу, всегда только одну лапшу. Он раскатывает ее, режет, варит и пристально следит за чистотой своих рук. Но его действительное умение заключается втом, что он в состоянии подать эту замечательную лапшу на стол горячей при любой погоде. Даже если идет проливной дождь и капли, падающие нам под ноги, говорят о том, что крыша нашего шатра прохудилась и начинает активно протекать.

Часами мы заполняем свои путевые дневники и зачитываем их друг другу. Это наше единственное развлечение, которое в определенной мере заменяет нам театр.

Затем часами мы беседуем о нашей жизни. Все истории напоминают нам, что у нас есть обязательства, что мы вопреки всему тому, что творится вокруг, все же правильные люди.