Тибетская книга мертвых

Поэтому позволить представлять нирвану как высшее и блаженное забвение – это не бесполезный педагогический прием. Это искусная и благотворная тактика, особенно потому, что привлекает такого искателя, который устремлен в небытие, в самадхи пустоты, а обнаруживает, что прекращается не вся жизнь, а его неведение, заблуждения, эгоцентризм, субъективные и объективные самооправдания. К счастью, освобождение – прекращение пристрастий к «я» – приносит полное и длительное счастье, живое и непрекращающееся блаженство. Эта особая, переполняющая человека радость делает мелкие мирские радости, известные ему по крепкой ловушке эгоизма, ничтожными и жалкими. А конечная награда – это то, что относительно высшее блаженство, красота счастья подлинной свободы возникает в отсутствие изолированного, застывшего и независимого «я». Это просто эквивалент присутствия всеобщей взаимозависимости всех вещей и явлений, непостижимая переплетенность неизмеримой вечности и неохватной бесконечности. Свободная от любой склонности к ничто и забвению, это личная судьба бесконечной связи со множеством других существ. Все это побуждает вас разделить свое счастье и освободить поток вашей любви без малейшего уменьшения своей нирваны неразделимого блаженства и свободы.

Хотя такой вид свободы естественно входит в общее ее понимание, а индивидуальное блаженство неотделимо от любовного единения со всеми живыми существами, ее подлинный смысл непостижим в терминах дуалистических концепций, хотя достаточно ясно, что здесь заявлено. Прекращение, угасание, выход за пределы и свобода от привязанности к «я» – это наиболее вероятный путь к подлинному счастью, настоящей любви и безграничному блаженству. Выяснив это, легче понять, что автор имеет в виду под освобождением. Если же мы не уясним себе этого, то есть риск непонимания языка Великого Совершенства. Можно подумать, что нас просто побуждают погрузиться в освобождение как своего рода автоматическое забвение, которого ждет любой материалист, и абсолютно нет необходимости в каком-либо научном основании или учении о трансформации.

Чтобы прояснить этот существенный момент подобных учений, я перевел небольшой философский текст, принадлежащий к литературе по Естественному освобождению (см. гл. 8). В нижеприведенном отрывке из этого текста, носящего название «Самоосвобождение через обнажающее внимание. Прямое введение в Ригпа», Падмасамбхава как раз говорит о том, что реальность свободы, нирвана, Истина и т. п. – именно Это – вот высшая цель, к которой стремится любое буддийское учение.

Прямое введение в это (сверкающее осознание) содержит три темы.

Прошлые мысли бесследно канули в шунью, (осталась лишь) ясность.

Будущие мысли еще не возникли – неуклонное естественно ясное осознание.

В настоящем же осознание естественно и безыскусно, ничего не измышляя, пребывает своим чередом. Если само на себя неприкрыто взглянет, взглянув, не увидит ничего, кроме ясности.

Если пристально всмотреться в обнаженную очевидность Ригпа, – нетварная чистая шунья, подлинность недвойственности ясности и пустоты.

Так представлялась высшая реальность нирваны, Великого Совершенства, царства Истины, конечной свободы, эволюционного совершенства состояния будды. Подобная реализация – цель всех учений «Книги Естественного освобождения». Она доступна в принципе, поскольку уже является глубочайшей реальностью настоящего, актуального состояния даже самого обычного человека. Вы должны смотреть на себя «обнаженно», глядя со стороны цели. Вы ищете фиксированное, независимое, изолированное «я», нечто вроде внутреннего стержня, из которого возникают ваши побуждения и мысли. Но если вы повернетесь на 180 градусов и вглядитесь в себя, то вы не найдете ничего, что обладает свойственной ему сущностью, ничего независимого и обособленного.

Даже Декарт находил это; он обнаружил, что не может найти ничего в моменте происхождения мысли. Он ошибочно утверждал, что это происходит потому, что субъект не может быть объектом. И тогда он договорился до того, что счел этот субъект, единственную вещь, которую он никаким образом не смог найти, показать и установить, именно тем, в чем он неколебимо уверен! Он мог сомневаться во всем, но не смог усомниться в том, что он сам под сомнением! Отсюда знаменитое: «Я мыслю, следовательно, существую». Только самый ленивый буддийский философ мог бы утверждать подобное.