Тибетская книга мертвых

Отсюда следует, что мирные божества (тиб. Z'i-wa) являются персонификацией возвышенных чувств, исходящих из сердца как психического центра. Они появляются первыми, так как, согласно психологическому закону, импульсы, исходящие из сердца, предшествуют импульсам, исходящим из головного мозга. Они являются в мирном облике, чтобы помочь умершему и успокоить его, только что расставшегося с земной жизнью. Он оставил на земле родных и друзей, неоконченную работу, не исполнил свои желания, и в большинстве случаев он стремится восстановить утраченную возможность духовного совершенствования, которая была ему предоставлена во время жизни на земле. Но он находится во власти кармы, которая управляет всеми его импульсами и устремлениями, и если умерший еще кармически не подготовлен к достижению Освобождения на первых ступенях, то спускается вниз, на те ступени, где импульсы, исходящие из сердца, уступают место импульсам рассудка. В то время как мирные божества олицетворяют чувства, гневные божества (тиб. To-wo) отражают деятельность головного центра. Однако, подобно тому как импульсы, исходящие из сердца, могут трансформироваться в мысли, так и гневные божества являются трансформированными образами мирных божеств.

Когда проявление возвышенных чувств, исходящих из сердца, прекращается, активизируется орган мысли, и умерший постепенно приходит к осознанию своего состояния. Тогда с помощью сверхнормальных способностей тела Бардо, которые он начинает применять подобно новорожденному, пользующемуся своими органами чувств, он стремится найти себе место в новом воплощении в том или ином мире. Однако его возможности все еще ограничены его кармой. Как и в земной жизни, когда импульсы чувств наиболее сильны в юности, а в зрелом возрасте часто уступают место рассудку, так и в посмертном состоянии, называемом Бардо, первые впечатления более радостные, чем последующие.

Как микрокосм умерший неразрывно связан с Универсумом и находится под воздействием всех его благоприятных и неблагоприятных импульсов и влияний. Божественные силы Универсума олицетворяют главные божества. Так, Всеблагой Самантабхадра является персонификацией Реальности — изначального Ясного Света, нерожденной, не имеющей формы Дхармакаи, а Вайрочана — первопричиной и источником всех явлений. Как Отец Универсума, он является семенем всех вещей Вселенной, а его шакти, Мать Великого Пространства — лоном Вселенной, принимающим это семя, из которого развиваются системы миров. Ваджрасаттва олицетворяет неизменность. Ратнасамбхава почитается Украшателем, источником красоты мироздания. Амитабха олицетворяет бесконечное сострадание и божественную любовь — Христа. Амогхасиддхи воплощает всемогущество. А меньшие божества, герои, дакини (феи), богини, владыки смерти, ракшасы, демоны, духи и прочие являются объективацией мыслей человека, его возвышенных и низменных страстей и импульсов, принадлежащим трем его сущностям: человеческой, животной и божественной. Они обусловлены кармой и порождаются семенами мыслей, составляющими содержание его сознания ( ср. с. 350). Как очень убедительно неоднократными утверждениями подчеркивается в «Бардо Тхёдоле», ни один из этих богов или духовных существ не более реален, чем человеческие существа: «Ты [то есть умерший] только должен помнить, что все эти явления есть твои собственные мыслеформы» (с. 213). Подобно сновидениям, сотканным из несуществующих вещей, в промежуточном состоянии они — вызванная кармой визуализация содержания сознания и поэтому являются призрачными. Если умерший полностью осознает психологическую причину своего состояния, он выйдет из-под его влияния и увидит Истинную Реальность. И «Бардо Тхёдол», являясь, как показывает само название, великим учением о достижении Освобождения путем слушания и видения, предназначен помочь умершему достичь этой цели.

Умерший является единственным зрителем возникающих перед ним фантастических видений, которые суть заключенные в его сознании семена мыслей, ожившие под влиянием кармы. Если он не обладает знанием йога, то, как ребенок, увлеченно следящий за движущимися изображениями на экране, принимает эти видения, возникающие и исчезающие перед ним, за реальные.

Сначала непосвященный с упоением взирает на необыкновенно прекрасные образы, являющиеся отражением его возвышенных чувств и устремлений, но затем, когда они трансформируются в соответствующие его другой — низшей, животной природе явления, их вид приводит его в ужас, и он пытается укрыться от них, но, увы, как подчеркивается в тексте, они неотделимы от него, и куда бы он ни устремился, они следуют за ним.