Тибетское искусство любви

Принцип ненасилия имеет не меньшее значение для любовных отношений, о чем свидетельствуют настойчивые призывы Гедуна Чопела дарить женщине наслаждение, а не использовать ее в качестве инструмента для достижения мужского оргазма. Он подчеркивает, что даже если с буддийской точки зрения на страдание страсть не является добродетелью, она не вредоносна и поэтому не считается недобродетелью:

«Из тех мужчин и женщин, что утратили богатство и силу, даже старик, чья голова белее раковины, испытывает невыразимое наслаждение меж бедер старой женщины. Страсти неведомы границы, побои, наносимые дурными помыслами, и удары копья вредоносного ума. Хотя, одаривая страстью существо мира желаний, ты не совершаешь добродетель, откуда здесь взяться греху?»

Он проповедует отказ от эгоцентризма, что, однако, требует применения только определенных техник:

«Вот техники наслаждения, предназначенные для сильных мужчин й страстных женщин, чтобы они укрепились в своем добровольном решении, взойдя на колесо неустрашимого желания. Следует использовать наиболее уместный в данном случае способ совокупления, предварительно усвоив обычаи разных областей и разнообразные типы женского телосложения.

Недавно родившие, страдающие в беременности, больные, отягощенные беспокойством, слишком старые или юные не пригодны для любовных утех».

Сущность этой этической установки заключается в принципе обоюдности, в свободных от иерархии отношениях, построенных на постижении общечеловеческих качеств:

«Глупцы, пестующие неподдельные иллюзии, и умники, фабрикующие фантазии, расходятся в разные стороны, чтобы снова сойтись в конце трех дорог (прошлого, настоящего и будущего)».

Чтобы признать наличие общих качеств, в первую очередь необходимо отказаться от лицемерия:

«Нищие хмурятся при виде золота, голодные гости плюют на угощения. Все как один отрекаются от секса, но мечтают все как один лишь о нем».

И еще:

«Природное блаженство неподдельно и возникло само по себе, но все в мире носят маску двуличия. Поэтому, наслаждаясь друг другом, мужчина и женщина должны отказаться от всех обычаев и всякого притворства».

Необходимо преодолеть предрассудки о так называемых «чистых» и «грязных» частях тела:

«Кто скажет, какая часть тела чище — верхняя или нижняя? По каким признакам тело делится на две половины — хорошую и дурную? То, что верхняя часть удовлетворительна, а нижняя скрыта, ничем не примечательно и говорит лишь о хорошем поведении».

Он советует партнерам внести в отношения элемент игры, тем самым достигая полной сексуальной экспрессии:

«Эта страсть, что приходит ко всем мужчинам и женщинам из самого их естества без малейших усилий, покрыта легким налетом стыда; если чуть-чуть постараться, ее природа полностью обнажится. Разглядывайте изображение спящей обнаженной фигуры; наблюдайте за совокуплением лошадей и скота; пишите и читайте трактаты о страсти; рассказывайте истории любовных похождений».

Стыдливость, порожденная культурными предрассудками, препятствует манифестации любовных отношений, в полноте которых возрастает сексуальное наслаждение.

КАК ПОДАРИТЬ ДРУГ ДРУГУ СЧАСТЬЕ

Счастье — это и смысл жизни, и ее оправдание:

«Из тех, кто рожден в этом мире желаний, И мужчины, и женщины вожделеют к противоположному полу.

Счастье желания — лучшее счастье.

И высшим, и низшим нетрудно его найти».

Счастливый брак партнеров, соединенных прошлой кармой, превозносится как пример безупречной морали:

«Когда любишь партнера, притянутого к тебе силой прошлых действий (кармы), больше собственной жизни, отказавшись от интриг и измен, это лучшая этика».

Опираясь на существующее в индуизме деление жизни на периоды долга, страсти, богатства и освобождения и осуждая буддийский обычай заточать юношей в монастырские стены, Гедун Чопел утверждает, что суровую религиозную практику можно отложить до преклонного возраста:

«Придет пора притупления чувств и умиротворения ума; если, дожив до седых волос, мужчины и женщины вступят на путь религии в уединенном месте, подобно нашим предкам, это превосходно. Следовательно, пока твои чувства горячи, как дикие кони, и у тебя хватает сил входить в святилище страсти, какой умный человек осудит тебя за упоение любовным наслаждением!»

С еще большей дерзостью он в очередной раз смешивает сакральную и светскую сферы, заявляя, что освобождение — термин, однозначно относящийся к свободе от круговорота бытия как такового, — можно обрести и в семье, усердно трудясь, соблюдая дисциплину и поддерживая дружеские связи:

«Живя собственным трудом по законам хорошего учения,Занимаясь этим только со своей женой, сдерживая чувстваИ веселясь с неожиданно нагрянувшими друзьями,Примерный муж обретет освобождение дома».