Тиф

Однообразие стоянки в О * было нарушено, на четвертый день после прихода рот, проездом генерала Геймана [Гейман Василий Александрович (1823--1878) -- генерал-лейтенант, во время русско-турецкой войпы 1877--1878 гг. командовал отрядом]. Иловлин был предупрежден, и так как генерал хотел видеть солдат, то перед его прибытием роты выстроились у дороги. Солдаты кое-как старались привести себя в парадный вид. Все вышли в шинелях; впрочем, полушубки еще не были подвезены, так что выбора и не было. Можно себе вообразить, в каком печальном состоянии находилась солдатская одежда: штаны с прорехами, мундиры совершенно канареечного цвета и с чем-то вроде разоренных гнезд под мышками от частых и безуспешных починок; все, впрочем, прикрывалось серыми шинелями. Шинели носили яркие следы от походных случайностей; они были покрыты всевозможными разводами и пятнами; полы стали обрамляться бахромой, и самая шинель закорузла и сбилась в складки от намокания, высыхания, промерзания и других причин. У многих солдат при выступлении в бой, 3-го октября, под Авлиаром [3 октября 1877 г. отряд генерала Геймана штурмом взял укрепленные турецкие позиции на горе Авлиар], было взято с собой по одной смене белья, и очевидно теперь они донашивали одни швы. Не у всех были и сапоги, и рядом с сапогами виднелись самодельные поршни [Поршни -- обувь из кожаных лоскутков, по форме похожая на лапти] и лапти. Только амуниция и винтовки были в исправности и отточенные штыки сверкали. Изможденные и исхудалые лица поросли бородой, и глаза ввалились и глядели сурово. Тем не менее, когда махальный крикнул "едет", солдаты стали живо разбирать ружья, подшучивали друг над другом и делали разные предположения по случаю приезда Геймана.

– - Старик попросту не едет! Сначала по-нашему обругается, а потом сейчас в битву…

По команде "становись" и "равняйся" роты стройно выравнялись, и лица как бы застыли в ожидании.

Наконец на левом фланге послышались звонкие удары копыт о мерзлую эемлю, и Гейман подъехал верхом, в сопровождении одного адъютанта и небольшого казачьего конвоя. На генерале было форменное пальто с барашком и между длинными седыми бакенбардами белелся Георгиевский крест 2-го класса, полученный им за Деве-Бойну; легкая черкесская шашка висела сбоку. Левую руку, вследствие старой раны в плечо, он держал на широкой черной повязке. На ногах были надеты валенки, обшитые наполовину черной кожей.

Поздоровавшись с ротами, Гейман улыбнулся и спросил:

– - Хорошо ли вам живется тут? Вкусны ли пироги турецкие?

Солдаты что-то такое крикнули в ответ, и эти ответы перепутались в общем отрывистом говоре, перебиваясь хриплым смехом.

Затем Василий Александрович слез с лошади и, надвинув слегка шапку на затылок, окинул взглядом офицеров, приподняв слегка вверх свои дугообразные брови, подернутые частой сединой. Потом, слегка нагнувшись вперед и помахивая здоровой рукой, небольшими шагами пошел вдоль фронта, задавая по временам короткие вопросы. Он говорил несколько бася и отрубал слова, точно командовал "на плечо!" или "рота, пли!". Вследствие долголетней боевой службы и жизни между солдатами он никогда не задумывался над тем, что и о чем говорить, за словом в карман не лез и для убедительности приправлял свою речь крепкими русскими выражениями. Солдаты провожали глазами его высокую худощавую фигуру.

– - Ну, вы тут не отъелись, молодцы… И рожи вытянулись… Тебя как зовут?

– - Яков Дмитриев, ваше превосходительство,-- отвечал стройный солдат с ястребиным взглядом, выпячивая грудь колесом.

– - Какой губернии родом?

– - Симбирской,

– - Значит, к морозу привык… Отчего у тебя Егория нет?

– - Не заслужил, ваше превосходительство!

– - А ты там,-- обратился генерал к черненькому худому солдату в задней шеренге,-- что шею вытянул, точно петух?.. Поди сюда! Не ты, не ты! Вот этот: лопоухий!.. Ты не из жидов ли?

– - Никак нет,-- отвечал обиженным тоном солдат.

– - Ну, виноват… Э! да у тебя крест на груди? За что получил?

– - За сра-же-ни-е двадцатого сентября на турецких высотах,-- отвечал тот, точно повторяя заученный урок.

– - На турецких? да тут, брат, все турецкие, да только теперь наши стали… Ну, молодец! Дайте ему рубль…

Потом, выйдя опять на середину, генерал поблагодарил солдат за службу и сказал:

– - Теперь отдыхайте спокойно, только не очень! А придет время, вот этот самый Эрзерум штурмовать будем! -- И Гейман протянул руку по направлению к Эрзеруму.-- Знаю, что вам тяжело, мои молодцы! И мне, старику, тяжело! Что делать? Будем терпеть. Я надеюсь на вас. Вы герои. Мы победили, и эту крепость возьмем и победим! И вперед пойдем -- опять турецкие морды бить будем! Смотрите же, поддержите честь кавказской армии!