Тигр, светло горящий

— Так у вас билеты на сегодняшнее представление? — холодно спросила она Джема. — Какие? Уж наверное, не на балкон. Не могу себе представить ее, — она мотнула головой в сторону Анны Келлавей, — среди всех этих мошенников.

Джем сам не знал, куда у них билеты, и не смог противиться желанию — вытащил их из кармана и прочел:

— Партер.

Магги заглядывала ему через плечо, потом кивнула на Томаса.

— Вы, наверное, делаете много заготовок, если покупаете билеты в партер, а ведь вы всего пару недель в Лондоне.

В ее голос закралась несвойственная ей нотка восхищения.

— Не, мы же их не покупали, — объяснила Мейси. — Их нам подарил мистер Астлей.

Магги уставилась на нее.

— Господи милостивый!

— Мы не собираемся смотреть эту дребедень, — заявила Анна.

— Вернуть вы их не можете, — сообщила Магги. — Мистер Астлей будет оскорблен. Он даже, может, выкинет вас из дома.

Миссис Келлавей замерла. Она и не подумала о том, каковы могут быть последствия возврата билетов.

— Но если вы и в самом деле не хотите идти, то вы могли бы дать эти билеты мне — я бы пошла вместо вас, — продолжила Магги.

Анна прищурилась, но прежде, чем успела открыть рот, чтобы сказать, что никогда не позволит такой нахалке занять ее место, откуда-то из-за реки донеслась низкая барабанная дробь.

— Парад! — воскликнула Магги. — Начинается. Идем!

Она бросилась бежать, потащив за собой Джема. Мейси пошла следом, и Анна, боясь остаться одна, снова взяла мужа под руку и поспешила за ними.

Магги бегом миновала амфитеатр и поспешила к Вестминстерскому мосту, который уже был заполнен людьми, стоящими по его краям. Они слышали доносящийся с другого конца марш, но еще ничего не видели. Магги провела их по середине дороги и втиснула в толпу, пройдя приблизительно треть длины моста. Келлавей сгрудились вокруг нее, стараясь не замечать ворчание тех, кому они перекрыли вид. Их потолкали со всех сторон, но в конечном счете они удобно устроились, правда, вскоре подошли новые любители зрелищ и встали перед ними, и толпа снова пришла в движение — каждый хотел найти место, откуда открывался бы хороший обзор.

— А чего мы ждем? — спросил Джем.

Магги фыркнула.

— Ну ты и даешь, дорсетширец, затиснулся в толпу, а сам даже не знаешь, для чего!

Лицо Джема покрылось румянцем.

— Считай, что я тебя ни о чем не спрашивал, — пробормотал он.

— Нет, ты уж нам скажи, — потребовала Мейси. — Я хочу знать.

— Мистер Астлей устраивает парад в день открытия сезона, — объяснила Магги, — чтобы люди получили представление о шоу. Иногда он устраивает фейерверки. Даже днем. Хотя сегодня вечером они будут поинтереснее.

— Ма, ты слышишь? Мы сегодня можем увидеть фейерверки!

— Если пойдете. — Магги бросила взгляд в сторону Анны.

— Никуда мы сегодня не пойдем и на парад здесь не останемся, — заявила Анна. — Джем, Мейси, мы уходим отсюда.

Она начала проталкиваться через толпу людей, стоящих перед ними. К радости Джема и Мейси, никто не хотел двигаться и пропускать их, и Анна обнаружила, что зажата и ей не выбраться. Прежде вокруг нее никогда не было так много народу. Одно дело — стоять в безопасности у окна и смотреть, как внизу двигается Лондон, и совсем другое, когда вокруг нее сгрудились десятки тел — мужчин, женщин, детей, людей в дурно пахнущих одеждах, с дурным запахом изо рта, с всклокоченными волосами, резкими голосами. Крупный человек рядом ел мясной пирог, и кусочки падали ему на живот и на голову женщины, стоявшей перед ним. Никого из них, казалось, это не заботило так, как Анну. У нее возникло искушение протянуть руку и стряхнуть кусочки пирога с головы женщины.

Музыка стала громче, и появились два наездника. Толпа зашевелилась и подалась назад, а Анна почувствовала, как паника, словно желчь, подступает к горлу. Несколько мгновений страх был так силен, что она положила руку на плечо стоявшего перед ней человека.

Томас взял ее руку и прижал к себе.

— Успокойся, Анна, все в порядке, детка, — сказал он так, словно обращался к одной из лошадей, что они оставили Сэму в Дорсетшире.

Он скучал по своим лошадям. Анна Келлавей закрыла глаза, противясь желанию вырвать ладонь из руки мужа. Она глубоко вздохнула, а когда снова открыла глаза, наездники были совсем рядом. Ближайшая к ним лошадь оказалась старой строевой белого цвета. На ней уверенно гарцевал Филип Астлей.

— Долгая была зима, правда, друзья? — прокричал он. — У вас с самого октября не было никаких развлечений. Вы ведь ждали этого дня? Сегодня ваши ожидания закончились — пост позади, наступила Пасха, и начался сезон Астлея! Приходите посмотреть «Осаду Бангалура»^[20] — спектакль одновременно трагический, комический и восточный! Устройте праздник для своих глаз — посмотрите оперный балет «La F^ete de L'Amour»!^[21] Приходите подивиться мастерству дрессированной лошади, которая умеет ловить, носить, подниматься по лестнице и даже может приготовить чашку чая!

Когда он проезжал мимо Келлавеев, взгляд его упал на Анну, и он даже остановился, чтобы приветствовать ее поднятием шляпы.

— В Королевском салоне Астлея всем будут рады, а в особенности вам, мадам.