Тигр, светло горящий

— Откуда же так грохнуло? Черт бы подрал этот ракитник — из-за него ничего не видно! Слушайте, если мы дойдем до конца сада, то что-нибудь увидим. Вот так! А что я вам говорила? Я никогда не видела столько дыма, разве что когда горел один дом в Саутуорке, где мы жили, — дотла сгорел, и следа не осталось. Господи милостивый, надеюсь, Дик тут ни при чем. Пойду-ка я, пожалуй, домой.

Филип Астлей сразу же понял, что это за звук. Вставал он обычно рано, но предыдущим вечером выпил кислого вина и теперь страдал от несварения. Он лежал в кровати и то дремал, то просыпался, ноги его запутались в простыне, живот напоминал запеленатую бочку. Но когда раздался взрыв, он тут же проснулся и вскочил на ноги. Определив направление, откуда пришел звук, он закричал:

— Фокс! Седлай моего коня!

У Геркулес-холла всегда вертелось несколько мальчиков из цирка на случай, если будут какие-то поручения. Несколько мгновений спустя один из них был отправлен к Джону Астлею — тот в это время должен был репетировать новую программу, которую цирк скоро собирался представить публике, но его отвлекли от репетиции другие дела и он все еще оставался дома и даже был раздет.

Филип Астлей опрометью бросился из дома, натягивая на ходу плащ и не успев даже застегнуть все пуговицы на брюках. Джон Фокс следовал за ним по пятам. В это же время другой мальчишка вывел белого коня и попридержал, пока Филип Астлей садился в седло. Необходимости в этом не было, потому что туда, куда он собирался, быстрее было дойти пешком: обогнуть Геркулес-холл и через поле свернуть в проулок между домами Бастильского квартала. Именно таким путем и направились Джон Фокс и один из цирковых мальчишек. Но Филип Астлей всегда думал о том впечатлении, какое производит на публику. Не годится владельцу цирка и бывшему кавалеристу появляться на месте катастрофы пешим. Все ждали от него руководства, а руководить всегда лучше сидя в седле, чем стоя на земле, запыхавшимся, с раскрасневшимся от бега лицом да еще с таким животом, как у него.

Другой цирковой мальчик вывел гнедую кобылу Джона Астлея и повел ее по тропинке к крыльцу — и это тоже было частью шоу. Астлей старший скоро присоединился к ним у дома № 14 Геркулес-комплекса, а увидев, что его сын так и не появился, закричал в открытое окно:

— А ну, вставай, идиот проклятый, сыночек мой безмозглый! Ты что — не понимаешь, что это был за грохот? Скажи мне, что тебя хоть на йоту волнует судьба цирка, которым ты когда-нибудь должен будешь управлять! Скажи мне хоть теперь, что он значит для тебя больше, чем твое пьянство и бабы!

В дверях дома появился Джон. Волосы у него были всклокочены, но в остальном вид он имел вполне обычный. Слова отца, казалось, не произвели на него никакого впечатления. Он неторопливо закрыл дверь, отчего Филип рассвирепел еще сильнее.

— Черт тебя подери, Джон! Если ты так относишься к нашему бизнесу, то я тебя выкину из него. Обещаю!

В этот момент раздался еще один взрыв — послабее, а за ним — серия хлопков и тресков, одни громкие, другие потише, сопровождаемые свистом и высокими воплями. Эти звуки произвели эффект, гораздо более сильный, чем все слова Филипа Астлея: Джон бегом бросился к своему коню, запрыгнул в седло и галопом проскакал мимо Геркулес-комплекса, оставив позади своего более тяжелого отца.

Никто из них не оглядывался, а то они увидели бы головку мисс Лауры Девайн, лучшей танцовщицы на канате в Европе. Она высовывалась из окошка второго этажа в доме Джона Астлея, глядя, как они скачут по дороге, а затем поворачивают направо — к Вестминстерскому мосту. Лунообразное лицо мисс Девайн в окне видела только старуха с корзинкой клубники. Старуха подняла корзинку повыше.

— Вкусная сочная ягода для вас, моя дорогая. Вы уже один раз уступили искушению. Попробуйте еще.

Мисс Девайн улыбнулась и покачала головой, а потом, скользнув по улице взглядом, скрылась в доме.

В доме № 6 Бастильского квартала на кухне сидели Дик и Чарли Баттерфилд, а между ними стояла сковорода со свининой. Они вылавливали куски ножами и макали в жир ломти хлеба. Услышав первый чудовищный взрыв, отец с сыном вскочили на ноги. Звук донесся откуда-то с другой стороны приюта для сирот-девочек, стоявшего фасадом к домам Бастильского квартала. Мгновение спустя все стекла в квартале обрушились на землю и по всей улице зазвенело. Не пострадал только дом № 6, потому что в этот момент в нем не было стекол: пьяный Чарли разбил их как-то вечером, когда пытался своими башмаками попасть в кота.

Теперь, не сказав ни слова, они положили свои ножи, отодвинули стулья от стола и вышли на улицу. Чарли отер жирный подбородок рукавом. Они стояли бок о бок у дверей своего дома.

— Где это громыхнуло? — спросил Дик Баттерфилд.

— Там.

Чарли показал в сторону Сент-Джорджс-филдс.^[42]

— Нет, там. Я уверен.

Дик указывал на восток.

— Если ты так уверен, то зачем спрашиваешь?

— Ты следи за своим языком, парень. И питай немного уважения к отцу и его слуху.

— А я уверен, что это там.

Чарли энергично махал в сторону Сент-Джорджс-филдс.

— Да там и взрываться-то нечему.