Тигровая лилия

С грязными пятнами на платье, с волосами, собранными под изящным простым бантом, она показалась ему очень юной. Она наклонилась ниже, чтобы приподнять чехол и взглянуть на инструмент, и от этого движения ее волосы медленно скользнули вперед, через плечо. Даже при этом тусклом свете ее медные локоны мерцали живым теплым блеском, словно у них был свой собственный свет. Герцог представил, как он развязывает этот бант и пропускает пышные сверкающие пряди между пальцами… Он перевел взгляд ниже, и у него перехватило дыхание. Ее естественная и в то же время такая соблазнительная поза показалась ему, прелестной. Изящные линии ее тела явственно прорисовывались под легкой тканью. Его воображение тут же услужливо подсказало самые восхитительные и запретные картины… он и она – вместе.

Он вовремя вспомнил, что может только смотреть на нее… Но, великий Боже, как же ему хотелось прикоснуться к ней, обнять этот гибкий стан! В обеденном зале он старался отвлечь себя разговором, однако несколько раз ловил себя на том, что не сводит с нее глаз. Он прилежно выискивал в ее внешности какие-нибудь недостатки, которые могли бы ему помочь сдержать слово, данное ее отцу. Но тщетно. Насколько он мог судить, у нее не было ни одного изъяна. Она время от времени тоже поглядывала на него своими огромными светло-карими глазами, которые могли бы зажечь самое холодное сердце мужчины.

Она что-то говорила, но он почти не следил за ее словами, не в силах оторвать взгляда от двигающихся губ, словно созданных для поцелуев. Стоило ему сосредоточиться на разговоре, как его тут же отвлекал ее голос. Легкая хрипотца – напоминание о роковой ночи – не мешала ему представить, как мог бы звучать этот голос во мраке спальни, то нежный, то мучительно-страстный. К тому времени, когда они покончили с супом, он уже был возбужден настолько, что не мог думать ни о чем другом.

На протяжении всего обеда он был занят тем же, чем сейчас: представлял себе, как обнимает ее, как стаскивает с нее платье, любуясь ее наготой, как она стонет под его поцелуями… Это было хуже пытки, но он не мог заставить себя отвести взгляд. Его ладони горели от желания ощутить ее кожу, а тело требовало соития. Но самым ужасным было то, что ее тоже влекло к нему. В ее глазах иногда мелькал столь откровенный призыв, что все его тело напрягалось от невыносимого желания.

А стала бы она отвечать на его поцелуи? Он чуть было не шагнул к ней, но вовремя остановился, сообразив, что он собирается сделать. Он несколько раз сжал и разжал кулаки, пока наконец не уверился в том, что в состоянии себя контролировать. Обеспокоенный тем, что она в любой момент может оглянуться и увидеть его страстный взгляд, он деликатно кашлянул.

Лили выпрямилась и, откинув волосы за спину, небрежно поправила бант.

– Ах, это вы, ваша светлость.

Она нисколько не смутилась, увидев его. Словно не помнила уже его долгой нотации, прочитанной ей всего два дня назад.

– У вас тут замечательный старинный, клавесин. – Она приподняла край пыльного чехла. – Хотите взглянуть?

– Нет! Не тро… – Он ринулся к клавесину, но было уже слишком поздно. Лили сдернула чехол раньше, чем он успел остановить ее. Густое облако пыли взметнулось между ними.

– О Боже! – Она замахала руками, тщетно пытаясь разогнать серое облако. Света в комнате стало еще меньше. А когда пыль потихоньку осела, первое, что увидел Ремингтон, было ее улыбающееся лицо.

– Что тут смешного?

Она лишь показала пальцем на его лицо и расхохоталась.

– У вас такой вид, будто вы угодили в мешок с мукой.

Он оглядел свой покрытый слоем светло-серой пыли костюм и перевел взгляд на ее платье.

– На вашем месте я не спешил бы смеяться. Вы на себя полюбуйтесь.

Она отряхнула подол, потом стряхнула пыль с волос и лица, взметнув еще два серых облачка.

– Похоже, я сумела нанести непоправимый урон вашему костюму и своему платью. Я страшно раскаиваюсь, милорд.

Однако по ее виду нельзя было сказать, что она так уж сильно раскаивается. Герцог почувствовал, как его суровость тает, а губы растягиваются в усмешке.

– Вы бы посмотрели на свое лицо.

– Ну уж нет, благодарю покорно. – Она улыбнулась ему в ответ, однако, когда их взгляды встретились, ее улыбка вдруг стала неуверенной, а затем и вовсе погасла. Внезапно она почувствовала огромное желание привести себя в порядок и отвела глаза.

Герцог протянул руку.

– Пойдемте, Лили. Теперь ваше любопытство удовлетворено, а значит, эту комнату можно снова запереть.

Она покачала головой.

– Но ведь вы даже не взглянули на клавесин.