Тихая гавань

Пип, захлебываясь слезами, лежала на диване, а Эми с расстроенным лицом кое-как пыталась успокоить ее. Пип уже нисколько не сомневалась, что случилось самое страшное, что яхта наверняка перевернулась и Офелия утонула. В тот момент, когда та появилась на пороге, Пип сотрясалась в рыданиях. Ничего не понимающий Мэтт растерянно выглядывал из-за плеча Офелии.

– Все в порядке, Пип… все хорошо… я уже тут, – бормотала Офелия в ужасе от того, что увидела, и мысленно проклиная себя за то, что оставила дочь одну. Все обернулось совсем не так, как они ожидали. Но ведь им удалось спасти человеческую жизнь! Казалось, сама судьба заставила их сегодня отправиться на яхте.

– Но ты же обещала, что вернешься через час! – обернувшись к матери, крикнула Пип. В глазах ее стоял ужас. Так же как воспоминания о навеки потерянном сыне едва не прикончили Офелию, когда она баюкала на руках бесчувственное тело мальчика, так и Пип из-за своих страхов едва не убедила себя, что мать утонула.

– Прости… я не знала… Понимаешь, кое-что случилось…

– Что? Яхта перевернулась? – Лицо Пип исказилось от страха.

Мэтт решился наконец войти в комнату, а Эми, воспользовавшись этим, потихоньку улизнула. За те несколько часов, пытаясь успокоить Пип, она совершенно измучилась и теперь была до смерти рада, что может сдать ее с рук на руки матери.

– Да нет, с яхтой все в порядке, – тихонько ответила Офелия, крепко прижимая к себе всхлипывающую Пип. Сейчас объятия матери были для нее нужнее любых слов. – И я все время не снимала спасательный жилет – как тебе и обещала.

– И я тоже, – вмешался Мэтт, чувствуя себя неловко и так толком не решив, уйти ему или остаться.

– Понимаешь, мы случайно наткнулись на тонувшего мальчика, который цеплялся за доску для серфинга, и Мэтт его спас.

Глаза у Пип стали совсем огромными.

– Мы оба его спасли, – поправил ее Мэтт. – Твоя мать держалась просто потрясающе.

Снова и снова прокручивая в голове все, что случилось, он поймал себя на том, что восхищается Офелией. Ни на минуту не потеряв хладнокровия, она делала все, что нужно. Без ее помощи ему вряд ли удалось бы вытащить мальчишку.

Перебивая друг друга, они рассказали Пип о том, что произошло, и та понемногу успокоилась. Потом они все вместе маленькими глоточками пили обжигающе-горячий чай. Мэтт позвонил в больницу, и ему сообщили, что ситуация по-прежнему серьезная, но состояние мальчика стабилизировалось. Правда, ему придется какое-то время провести в постели, но, похоже, он выкарабкается. Близким его уже сообщили, они сейчас с ним.

Когда Мэтт рассказывал Офелии и Пип об этом, на глазах его блестели слезы. Офелия, зажмурившись, долго молчала, думая о той трагедии, которую им удалось предотвратить, и благодарила небеса за то, что они успели вовремя. Эта женщина, которую она не знает, никогда не почувствует, каково жить с разбитым сердцем. Офелия была благодарна судьбе за то, что она позволила им спасти мальчишку.

К тому времени, как часом позже Мэтт ушел, Пип уже почти совсем успокоилась, однако заявила, что ни за что не позволит Офелии еще раз отправиться в плавание на яхте – никогда, никогда! Нетрудно догадаться, что она пережила, даже не зная, что случилось. Перед уходом Мэтта она рассказала, как услышала вой сирен возле их дома и даже перестала сомневаться, что матери с Мэттом уже нет в живых. Это был ужасный день для нее, и Мэтт в который раз принялся извиняться за то, что ей пришлось пережить. Впрочем, он тоже здорово устал. Офелия понимала, что и сам он мог бы утонуть, вытаскивая мальчика. Они оба могли бы утонуть, а она не смогла бы ничего сделать, чтобы им помочь. Они были на волосок от трагедии, и от одной этой мысли ее бросило в дрожь.

Едва Мэтт вернулся домой, как тут же потянулся к трубке, чтобы позвонить ей.

– Как она? – спросил он о Пип.

Голос у него звучал устало. Ему пришлось еще прибираться на яхте, потом Мэтт пришел домой, набрал горячей воды в ванну и пролежал в ней не меньше часа. До этого он даже не чувствовал, что промок до нитки и продрог как собака. Все его тело ныло от усталости.

– Сейчас уже хорошо, – ровным голосом ответила Офелия. Она тоже успела полежать в горячей ванне и сразу почувствовала себя лучше, хотя и у нее от усталости и всего пережитого кружилась голова. – Выходит, я не единственная, кто постоянно воображает себе невесть что, а потом сходит с ума от страха. – Судя по всему, страх потерять мать преследовал Пип, словно чудовище из ночного кошмара. Теперь она хорошо знала, как легко может произойти несчастье. После всего Пип уже никогда, наверное, не будет чувствовать себя в безопасности. Детство ее кончилось десять месяцев назад.

– А вы держались просто потрясающе, – мягко сказал Мэтт.

– И вы тоже, – ответила Офелия. Недавнее недоверие исчезло бесследно. Теперь она почти благоговела перед этим человеком – подумать только, он рискнул своей жизнью, чтобы спасти мальчика!